Великий пост : история установления и духовный смысл ( + ВИДЕО )

post3

 

Дорогие друзья! Совсем скоро — менее чем через неделю, 3 марта, мы вступим в особое время жизни православного человека — начнется Великий Пост. 

Что такое — Великий Пост? Какова история его появления в нашей православной традиции?  Каков его смысл и каковы духовные плоды этого поста? — такие вопросы часто задают священникам прихожане. Сегодня мы поговорим об этом.

Великий пост в 2014 году продолжается с 3 марта по 19 апреля (по н.ст.). Пасха — 20 апреля 2014.

Великий Пост, святая Четыредесятница (греч. Tessarakoste; лат. Quadragesima) — период литургического года, предшествующий Страстной седмице и празднику Пасхи, важнейший из многодневных постов. В связи с тем что Пасха может попадать на разные числа календаря, Великий пост также каждый год начинается в разные дни. Он включает 6 седмиц, или 40 дней, поэтому называется также св. Четыредесятницей.

Установление Великого поста в ранней Церкви

Формирование структуры и принципов проведения Великого поста заняло несколько столетий и было тесно связано с развитием церковного года. Истоки Великого поста следует видеть в пасхальном посте, который во II–III вв. совершался в пасхальную ночь в память Страстей Спасителя (сама Пасха изначально понималась христианами двояко: как праздник Воскресения или/и как воспоминание Страстей) и прекращался с рассветом, когда совершалась Евхаристия. Продолжительность этого поста в разных местностях была неодинаковой, уже в III в. он мог длиться от одного дня до 40 часов или целой седмицы. В частности, 40-часовой пост (проводившийся в полном воздержании от пищи) уже соединял в себе два основных значения, которые позднее легли в основу Великого поста – подражание 40-дневному посту Спасителя в пустыне после Крещения на Иордане (Мф 4. 1–2; Мк 1. 12–13; Лк 4. 1–2) и подготовку к празднику Пасхи. 6-дневный пост перед Пасхой отмечается в сир. «Дидаскалии апостолов» (III в.) и в 1-м каноническом послании сщмч. Дионисия Александрийского († 264/65). В александрийских источниках 2-й пол. III–IV в. появляются упоминания уже о 40-дневном посте; неясным остается вопрос о том, был ли изначально связан такой пост с Пасхой, или нет (высказывались предположения, что этот пост возник не как предпасхальный, а как послебогоявленский в подражание посту Христа после Крещения, и лишь затем был отнесен к Пасхе. Впрочем, как доказать, так и опровергнуть эти предположения весьма затруднительно).

Еще один источник, из которого возник Великий пост – это предкрещальный пост. Так обычно понимают Тертуллиана («О крещении», 19). К III в. в Церкви распространился обычай совершать таинство Крещения в пасхальную ночь, а практика поститься перед принятием Крещенем существовала в Церкви еще в I в. Предкрещальный и предпасхальный посты могли объединиться; в позднейших источниках с некоторыми этапами великопостного цикла могут связываться этапы оглашения.

Самым ранним бесспорным свидетельством о предваряющем Пасху 40-дневном посте (включающем Страстную седмицу), по мнению большинства исследователей, следует считать 2-е праздничное (пасхальное) послание (330) свт. Афанасия Великого. Пост начинается за 6 седмиц до Пасхи, а число 40 достигается исключением субботы и воскресенья накануне Пасхи из счета дней. Характерно, что этот пост в посланиях свт. Афанасия ни разу не соотносится с 40-дневным пребыванием Христа в пустыне (хотя упоминаются посты Моисея, Давида и Даниила как прообразы), но рассматривается как аскетическая подготовка к празднику Пасхи. Из послания 340 г., адресованного еп. Серапиону Тмуитскому, которое свт. Афанасий написал, находясь в ссылке в Риме, видно, что этот пост в Египте был недавним установлением и не всеми воспринимался как обязательный, в то время как в Риме он соблюдался неукоснительно и был связан с предкрещальной подготовкой и, возможно, принятием кающихся вновь в церковное общение (первое свидетельство – письмо папы Иннокентия I Декентию, еп. г. Губбио, в котором говорится о принятии кающихся в Великий четверг.

В «Пасхальных посланиях» свт. Афанасия заметен процесс установления 40-дневного поста: в 329 г. пост охватывает лишь одну Страстную (Великую) седмицу, а в 340 г. Четыредесятница уже обязательна для празднования Пасхи. Пост первоначально был строго 6-недельным, а Первая Седмица была еще непостной, чем, по мнению великого русского литургиста Скабаллановича, объясняется отсутствие поста на первой седмице в католической практике. Именно в IV в. перестали служить Божественную Литургию в постное время на буднях.

О некой «четыредесятнице» говорится уже в 5-м правило I Вселенского Собора, но что именно имеет Собор в виду – Великий пост или праздник Вознесения Господня (празднуемый на 40-й день после Пасхи) – остается непонятным. В пользу второго говорит 37-е прав. Апост., хотя некоторые исследователи полагают, что именно постановления I Вселенского Собора оказали решающее воздействие на оформление периода Великого поста в его современном виде.

К концу IV – началу V в. уже повсюду в Церкви был принят 40-дневный Великий пост, хотя счет его дней велся в различных местностях по-своему; отличались и правила пощения. Древний общехристианский запрет поста в воскресенье (а в некоторых местностях – и в субботу) с появлением в календаре периода длительного аскетического воздержания породил разнообразные традиции согласования этих установлений. Церковные историки V в. пишут: «Так называемую Четыредесятницу, во время которой множество [христиан] постятся, одни почитают состоящей из 6 седмиц: так [считают живущие] в Иллирике и на Западе, и Ливия вся, и Египет с Палестиной; другие – из 7: так [поступают живущие] в Константинополе и в ближайших землях, вплоть до Финикии; иные же постятся в течение 3 седмиц из 6 или 7 с пропусками; иные же – в течение 3 [седмиц] перед праздником [Пасхи], а другие – в течение 2, как, [например,] монтанисты» (Sozom. Hist. eccl. VII. 19); «Посты перед Пасхой в разных местах соблюдаются различно… в Риме постятся непрерывно 3 седмицы, кроме субботы и дня Господня, а в Иллирии, во всей Греции и Александрии держат пост 6 седмиц до Пасхи и называют его Четыредесятницей; другие же начинают поститься за 7 седмиц… и постятся только 3 пятидневия… те и другие, разноглася между собой в числе постных дней, называют пост одинаково – 40-дневным… одни воздерживаются от употребления в пищу всякого рода животных, другие из всех одушевленных употребляют только рыбу, а некоторые вместе с рыбой едят и птиц… одни воздерживаются даже от плодов и яиц, другие питаются только сухим хлебом, некоторые и того не принимают, а иные, постясь до 9-го часа [дня] вкушают потом всякую пищу» . Обязательность Великого поста для всех была закреплена 69-м Апостольским правилом (окончательная редакция корпуса Апостольских правил произошла в кон. IV в.).

Духовное содержание Великого поста

Великий Пост – это время приготовления к самому большому христианскому празднику – Воскресению Христову или Пасхе: «Кто пренебрегает Четыредесятницей… тот не празднует праздника Пасхи» (пасхальное послание свт. Афанасия Великого от 346 г.; ср.: «Постное время светло начнем, к подвигом духовным себе подложивше, очистим душу, очистим плоть, постимся якоже в снедех от всякия страсти, добродетельми наслаждающеся духа; в нихже совершающеся любовию, да сподобимся вси видети всечестную страсть Христа Бога и Святую Пасху, духовно радующеся» – стихира прп. Феодора Студита вечером в Неделю сырную).

Поскольку Христос, как гласит Евангелие, постился в пустыне именно сорок дней (Мф 4:1), то этот Христов пост стал символически прообразовывать пост христиан. Кроме того, в Ветхом Завете рассказывается о 40-дневном Посте ниневитян (Ио 3:4), вероятно, в ознаменование которого и Иисус постился 40 дней.

В IV–VI вв. оформляется учение о Великом посте как о «десятине года» (прп. Иоанн Кассиан, прп. Дорофей Газский), аналогичной обязательной десятине в ВЗ (Лев 27. 30–32). Если продолжительность года – 365 дней, то «телесный» пост должен составлять 36, 5 дней (7 седмиц без суббот и воскресений составляют 35 дней, к ним прибавляются пост Великой субботы и 1-й половины пасхальной ночи).

Духовная практика поста состоит из молитвы, духовного чтения и удаления от всего греховного и отвлекающего от Бога. Телесная подготовка состоит из воздержания от скоромной (не постной) пищи.

С постепенным распространением в Церкви практики редкого Причащения, достигшей к XIX в. максимального развития (когда многие причащались лишь однажды в год), Великий пост стал пониматься и как средство для подготовки к принятию Святого Таинства (в частности, о том, что Великий пост – время, особенно благоприятное для Причащения, учил уже свт. Иоанн Златоуст; о посте как средстве подготовки к Причащению говорится и в «Молитвах в начале поста святые Четыредесятницы», которые в современной практике РПЦ обычно прочитываются в воскресенье перед Великим постом или в 1-й день поста).

В связи с тем, что дни Великого поста – это дни покаяния, канонические правила предписывают не совершать в будние дни Великого поста полную литургию (Лаодик. 49) как службу, преисполненную радости и торжества (с V–VI вв. на Востоке получил распространение особый чин литургии Преждеосвященных Даров, не являющейся полной литургией; его совершение в будние дни Великого поста было закреплено Трул. 52); запрещено устраивать в будние дни Великого поста празднества в честь святых (их памяти должны переноситься на субботы и воскресенья – Лаодик. 51; в позднейшей традиции некоторые праздники святых отмечаются в будние дни Великого поста, но устав богослужения в таких случаях существенно отличается от порядка празднования памятей святых в обычное время года), торжества по поводу вступления в брак (этот запрет, в частности, проявляется в том, что в дни Великого поста не совершается браковенчание) или дней рождений (Лаодик. 52).

Время подготовки к Пасхе структурно делится на саму Четыредесятницу (первые сорок дней) и на Страстную Седмицу (неделя перед Пасхой). Между ними находится Лазарева Суббота (Вербная Суббота) и Вход Господень в Иерусалим (Вербное Воскресенье).

Современный устав поста исходит из правил для монахов, а древнерусский (константинопольский) Типик, более легкий для мирян, вышел из употребления на Руси в XVII в., так что постятся христиане «по силам» и с разными исключениями для пожилых, больных, беременных, кормящих матерей, детей и т.п.

Календарь Великого Поста

Великому Посту предшествуют три подготовительные недели. Богослужения, напоминающие о приближении Великого поста, начинаются в воскресенье — в «неделю о мытаре и фарисее». Затем следует сплошная седмица, оканчивающаяся воскресеньем, посвященным притче о блудном сыне — «неделя о блудном сыне» . Следующее воскресенье — «неделя о Страшном суде», с понедельника начинается масленица, оканчивающаяся воскресеньем — «сыропустной неделей», в этот день воспоминается изгнание Адама из рая. С понедельника начинается Великий пост. (см. подробный календарь Великого поста …)

Богослужение 

Молитвословия Великого поста отличаются покаянным настроением, на всех богослужениях читается покаянная молитва св. Ефрема Сирина (IV в.) «Господи и Владыко живота моего…». Во время Великого поста в среды и пятницы, а также в понедельник и вторник Страстной седмицы и в четверг пятой недели совершается литургия Преждеосвященных Даров (кроме дня Великой пятницы); по субботам и в шестое воскресение совершается литургия Иоанна Златоуста; в остальные воскресения, а также в четверг и субботу Страстной седмицы — литургия Василия Великого; в понедельник, вторник и четверг литургия не совершается.

В первые четыре дня Великого поста на повечерии читается Великий канон св. Андрея Критского (VIII в.). Каждое воскресение Великого поста имеет особое воспоминание. В первое воскресение после литургии совершается чин Торжества православия, установленный в память восстановления почитания икон в 842 г. в Византии. Второе воскресение посвящено св. Григорию Паламе, архиепископу города Солунь (совр. Салоники, Греция), византийскому богослову-исихасту (XIV в.). Третье воскресение, называемое Крестопоклонной неделей посвящено поклонению Кресту (поклонение совершается от воскресения до пятницы). Четвертое воскресение посвящено св. Иоанну Лествичнику, игумену монастыря Синайской горы, автору «Лествицы» (VI — VII вв.). В четверг пятой недели на утрене снова читается канон св. Андрея Критского, а также читается канон в память св. Марии Египетской и ее житие (отчего все богослужение, длящееся несколько часов, получило название «стояние Марии Египетской») Суббота пятой недели посвящена воспоминанию избавления Константинополя в 626 г. от персидского и аварского нашествия, в память чего читается Великий акафист Пресвятой Богородицы (этот день также называется «Похвала Пресвятой Богородицы» или «Суббота Акафиста»). Пятое воскресение посвящено св. Марии Египетской, подвизавшейся в Палестине в VI в. Суббота шестой недели — «Лазарева суббота» — посвящена воспоминанию воскрешения Лазаря (см. Ин. II; 146). В шестое воскресение отмечается праздник Вход Господень в Иерусалим. Следующая, последняя неделя называется Страстной седмицей. Тексты богослужений Великого поста содержатся в Триоди Постной.

Митрополит Антоний (Сурожский ) о Великом Посте

Цель нашего путешествия — встреча с воскресшим Христом

Обратимся теперь к самому событию Воскресения и спросим себя, почему оно столь центрально, почему апостол Павел мог сказать: Если Христос не воскрес, то мы несчастнее всех человеков… и вера наша тщетна…

МИТРОПОЛИТ СУРОЖСКИЙ АНТОНИЙ | 19 МАРТА 2006 Г.

Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1Кор.I,22-25).

Смерть, где теперь твое жало?!
Ад, где теперь твоя победа?!
Воскрес Христос, и пали демоны!
Воскрес Христос, и радуются ангелы!
Воскрес Христос, и торжествует жизнь!
Воскрес Христос, и мертвые выходят из гробов!
Ибо Христос, восстав из гроба, положил начало общему воскресению из мертвых.  Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Не следует ни на миг забывать, что конец и цель нашего путешествия — встреча с воскресшим Христом. Некоторые люди готовы признать, сколь важное место Воскресение занимало в опыте апостолов, но не в состоянии понять, каким образом этот апостольский опыт может иметь центральное значение и для нас. Но разве достаточно нам верить на слово другим и основывать свою веру на чем-то совершенно недоказуемом?

Я бы хотел подчеркнуть тот факт, что из всех мировых исторических событий Воскресение Христово принадлежит в равной мере к прошлому и к реальности сегодняшнего дня. Христос, Который умер на Кресте в определенный день, Христос, Который воскрес из гроба в Своей прославленной человеческой плоти в определенный день, принадлежит прошлому как исторический факт; но Христос воскресший живет вечно в славе Отчей, принадлежит истории каждого дня, каждого момента, потому что, согласно Его обещанию, Он, ожив, пребывает с нами ныне и во веки веков. С этой точки зрения христианский опыт в самом существе своем связан с событием Воскресения, потому что это единственное евангельское событие, которое может стать частью нашего личного опыта. Все остальное мы воспринимаем из письменного или устного предания: описание Страстей, различные события, о которых повествует Священное Писание, но Воскресение мы знаем, лично; в противном случае нам не ведом изначальный, основополагающий факт жизни Церкви и христианской веры. Святой Симеон Новый Богослов сказал: «Как может тот, кто не познал Воскресения в этой жизни, надеяться открыть его и насладиться им по смерти?» Только опыт Воскресения и Жизни Вечной может превратить смерть тела в сон, а самую смерть во врата Жизни.

Если такое ясное и четкое утверждение вызывает вопросы, если в ответ на него вам приходится спросить себя, находитесь ли вы внутри христианского опыта, — прекрасно! Это центральный опыт, без которого нет христианина, нет христианства; без него наша вера — не вера, а легковерие, неуверенность в невидимом, а способность принимать чужие недоказуемые свидетельства, основанные единственно на том, что кто-то сказал нечто как будто невероятное, но что, тем не менее, по причинам также малоосновательным, мы готовы принять.

Обратимся теперь к самому событию Воскресения и спросим себя, почему оно столь центрально, почему апостол Павел мог сказать: Если Христос не воскрес, то мы несчастнее всех человеков… и вера наша тщетна… Действительно, если Христос не воскрес, то вся наша вера, вся наша убежденность, наша внутренняя жизнь, наша надежда — все покоится на лжи, все основывается на чем-то, чего никогда не было и что не может служить основанием ни для чего.

Давайте подумаем теперь отдельно об апостоле Павле и о двенадцати апостолах. Апостол Павел, еврей из евреев, ученик выдающихся наставников, человек пламенной веры, укорененной в Священном Писании, ревностный поборник предания отцов; апостол Павел, который мог бы встретить Христа, который безусловно сталкивался с учениками Христа и не упустил ни одной возможности узнать, понять этого нового Пророка и составить о Нем мнение; апостол Павел, сопоставив все, что ему стало известно о Нем, с тем, что он познал из Священного Писания и из свидетельства иудейской общины — отверг Христа. При всей своей вере в пришествие Мессии, он не сумел узнать Мессию, когда тот пришел. С намерением искоренить первые ростки христианской веры отправился он из Иерусалима в Дамаск; и именно на этом пути он, гонитель, столкнулся лицом к лицу с Воскресшим Христом. Эта встреча придала абсолютное значение и ценность всему тому, что он прежде отвергал. Встретив Воскресшего Христа, он познал с непосредственной и ослепляющей убедительностью, что Тот, Кто умер на кресте, в Ком он отказывался признать Мессию, был воистину Тот, Кого чаял Израиль.

Потому что Христос предстал перед ним живой после реальной смерти, Павел мог признать, что все, что Христос говорил о Себе, и все таинственные и прикровенные указания относительно прихода Мессии — истина и относится к галилейскому Пророку. Только в свете Воскресения для него и для многих стало возможно принять верой все Евангелие. Только в свете Воскресения можно признать Сына Божия в Том, Кто умер на кресте, и можно принять с убежденностью и уверенностью весь евангельский рассказ, начиная с Благовещения, рождения от Девы, чудес и свидетельств Христа о Себе, подтвержденных свидетельством от Бога о Своем Помазаннике.

Может быть, и этого достаточно, чтобы мы могли постичь один из существенных аспектов Воскресения и все его значение; но если мы обратимся теперь к двенадцати апостолам, мы увидим, что Воскресение означает еще нечто даже большее — если только это возможно. В опыте двенадцати апостолов смерть Христа на кресте была событием гораздо большим и значительным, чем смерть друга, наставника и учителя. Они не просто оплакивали потерю любимого Друга, поражение Вождя, в победе которого были уверены. Если мы внимательно вчитаемся в Евангелие, посмотрим, какие отношения были между апостолами и Господом, мы увидим, как мало-помалу растет близость между Учителем и учениками. Они пришли к нему кто с верой, кто скептически («Из Назарета может ли быть что доброе?») они прошли через многие колебания и сомнения и были совершенно захвачены не только тем, что проповедал Христос, но всей Его личностью. Прежде распятия их можно рассматривать, действительно, как обособленную от всего мира группу людей, в полном смысле слова «избранных и искупленных». Христос стал абсолютным центром их жизни. Когда Христос обратился к Своим ученикам и спросил, не хотят ли они оставить Его, Петр ответил: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни… Мы видим группу людей, собранную вокруг Того, Кто есть Жизнь Вечная, явившаяся среди преходящего, временного мира, в который грех человеческий ввел смерть и тление; и эта группа людей не может существовать вне своей связи со Христом не потому, что их соединяют узы любви, дружбы, лояльности, а потому что в нем они уже опытно пережили Жизнь Вечную, новое измерение — измерение не личных отношений, а онтологическое, сущностное. И это не просто более полная, более богатая, более прекрасная жизнь, — это инобытие, которое Христос даровал им.

И когда Христос умер на кресте, отверженный, преданный теми, кто был вне этого круга любви, вне этой тайны Божественной, сущностной, воплощенной, действенной, преображающей любви — речь шла не о смерти друга и наставника: то была гораздо более глубокая трагедия. Если Христос во всей полноте того, что Он представлял Собой, мог умереть на кресте, значит, человеческая ненависть сильнее Божественной Любви; человеческая ненависть препобедила Божественную Любовь, вывела Христа из града человеческого, отвергла Его и убила на Голгофе. И вместе с этой смертью Божественной Любви с этим отвержением потеряна также Жизнь Вечная в человечестве: она была отринута. Божественная Любовь так была предложена человеку, что была одновременно и упреком и величайшей надеждой, и эта Любовь отвергнута; что же тогда остается человеку? Лишь то, что всегда у него было: потемки, где идет борьба в отделенности от Христа, сумерки, которые содержат сколько-то добра, сколько-то ненависти и очень много безразличия, сумерки, где люди чужды друг другу, где отношения непрочны, привязанность хрупка и постоянно исчезает…

Но что же стало с этими людьми, которые были едины со Христом, которые опытно пережили присутствие Живого Бога в своей среде? Все, что им осталось — это терпеливо переносить, влачить существование, но жизни им не осталось. С тех пор, как они вкусили Жизнь Вечную, призрачное временное бытие, которое завершается тлением и смертью, которое все сводится к будущему конечному поражению, обещает лишь возвращение в прах — отныне это бытие следует называть не жизнью, а преддверием смерти. Поэтому когда Писание, образно или прямо, доводит до нашего сознания, что в смерти Христа мы все умерли в той мере, в какой мы уподобились Ему и стали с Ним едины, и что в Его Воскресении мы возвращаемся к Жизни вместе с Ним, оно говорит о чем-то абсолютно конкретном и реальном. Но в этом есть нечто, чего мы не можем постичь с тем же трагизмом, полным мрака, который объял апостолов; нам это недоступно по вполне простой и очевидной причине: в Страстную пятницу, как бы мы ни силились погрузиться целиком в ее трагедию, мы твердо знаем, что не пройдет трех дней, как мы будем петь Воскресение. Мы не можем изгладить из памяти Христово Воскресение, и не только потому что из года в год мы вновь и вновь переживаем его и не в силах этого забыть, а потому что, как члены Тела Христова, как христиане, включенные в тайну Всецелого Христа — в Церковь, мы носим в себе эту Жизнь Вечную, свидетельствующую о том, что тьма Страстной пятницы уже преодолена. Преодолена она уже в нас самих, в наших глубинах уже горит свет, уже присутствует жизнь; победа хотя бы отчасти уже одержана. И даже в сердцевине Страстной Пятницы мы не можем не помнить о грядущем Воскресении.

Но для апостолов Великая пятница была последним днем недели и последним днем жизни, как они ее познали. На следующий день, день перед Воскресением, тьма была такая же плотная, густая и непроницаемая, как и в день Распятия, и если бы не произошло Воскресение, все остальные дни года и все дни их жизни были бы днями абсолютной тьмы, днями, когда Бог мертв, побежден, когда Бог оказался окончательно и бесповоротно изгнан из общества человеческого. И если помнить о том единстве, которое постепенно образовалось между Христом и Его учениками, так что их жизнь стала Его жизнью и они действовали, видели, чувствовали и воспринимали все в Нем и через Него, вы поймете, что Его смерть была не только этой полной и безвозвратной тьмой Великой пятницы (для них — последнего дня истории), но была их собственной смертью, потому что жизнь у них отняли; они не могли больше жить, им осталось лишь существовать.

Тогда вы можете понять, почему для апостолов Воскресение было полной новизной, решающим событием. Когда на третий день Христос явился им при зарытых дверях, первой их мыслью было, что это галлюцинация, видение. В этом и при всех других Своих явлениях после Воскресения, о которых говорится в Евангелии, Христос подчеркивает, что Он не дух, не призрак, что Он — подлинное телесное явление. Он делит с учениками пищу. И ясно, почему первые слова Христа были словами утешения: Мир вам! Он приносит им мир, отнятый Его смертью, которая была и их смертью; Он освободил их от абсолютно беспросветного смятения, в которое они погрузились, от сумерек, в которых невозможно было различить Жизнь, от этой преходящей жизни, из которой ушла, была изъята Вечность. Он дал им мир, который только Он и мог дать, мир, который превыше всякого ума.., мир, который восстанавливает к Жизни за пределом всякого сомнения, всякого колебания, в твердой уверенности людей, которые, будучи живыми, не могут сомневаться в будущей жизни: она уже пришла благодаря Воскресению Христову и дару Святого Духа.

Мы тоже должны опытно познать радость Воскресения, но это возможно, только если сначала мы познаем трагедию Креста. Для того чтобы возродиться, мы должны умереть — умереть для связывающей нас самости, для наших страхов, умереть для всего того, что делает мир столь узким, холодным, бедным, жестоким. Умереть, чтобы наши души могли жить, могли радоваться, могли открыть весну жизни. В таком случае Воскресение Христово дойдет и до нас. Но без смерти на Кресте нет Воскресения и его радости — радости возрожденной жизни, радости жизни, которую никто больше не в силах отнять у нас! Радости жизни преизбычествующей, которая, словно поток, устремляется с высоты и несет с собой само Небо, которое отражается в его сверкающих водах. Воскресение Христа — такая же историческая реальность, как и Его смерть на Кресте, и именно потому, что оно принадлежит истории, мы верим в него. Не только сердцем, но всем целостным нашим опытом мы знаем воскресшего Христа. Мы можем знать Его изо дня в день, как знали Его апостолы. Не Христа во плоти, не Христа, каким Его с изумлением видели окружавшие его люди во дни Его земной жизни, но вечно живого, бессмертного Христа, Христа, которого, как говорит апостол Павел, мы знаем духом, воскресшего Христа, Который принадлежит времени и вечности, потому что, однажды умерев на кресте, Он живет вечно. Воскресение Христа — единственное, неповторимое событие, которое принадлежит равно прошлому и настоящему. Прошлому, потому что оно произошло в определенный день, в определенном месте, в определенный момент, потому что его видели и познали как событие во времени, в жизни тех, кто знал Христа. Но оно также принадлежит и каждому дню, потому что Христос, однажды воскреснув, жив вечно, и каждый из нас может знать Его лично; и пока мы не познали Его лично, мы не знаем еще, что значит быть христианином.

Вернемся к Великой пятнице, когда Христос умер на Кресте ради того, чтобы мы смогли жить. В православном песнопении говорится: О Жизнь вечная, как Ты умираешь!? О Свет невечерний, как Ты угасаешь!?.. Действительно, кажется, что Сама Жизнь Вечная сошла в могилу, кажется, что Сам Свет Предвечный, слава Божия, открывшаяся нам в Сыне Его, погас и навсегда зашел от нас. Чтобы понять смысл, значение Великой пятницы, спасительной смерти Христа, мы должны постичь смысл Воплощения. Каждый из нас рождается во временный мир из небытия. Мы вступаем в мимоходящую, непрочную жизнь для того, чтобы вырасти в неколебимую Жизнь Вечную. Призванные из небытия творческим словом Божиим, мы вступаем во время, но внутри времени можем обрести вечность, потому что вечность это не просто бесконечный поток времени. Вечность не есть нечто, она — Некто. Вечность это Сам Бог, Которого мы можем встретить в преходящем течении времени и через эту встречу благодаря общению в благодати и любви, которое Бог предлагает нам во взаимной свободе, мы можем также вступить в вечность и разделить собственную Божию жизнь, стать, по смелому слову апостола Павла, причастниками Божеского естества.

Рождение Сына Божия непохоже на наше. Он не вступает из небытия во время. Его рождение — не начало все возрастающей жизни; оно есть ограничение той полноты, которую Он имеет прежде начала мира. Он обладает вечной славой Отчей прежде всех веков и вступает в наш мир, в тварный мир, куда человек внес грех, страдание, смерть. Рождение Христа не является для Него началом жизни, а началом смерти. Он принимает все, что составляет условия нашего бытия, и первый день Его жизни на земле есть первый день Его восхождения на Крест.

В Его смерти есть нечто, что принадлежит Ему Одному. Мы спасены смертью Христа не потому, что она была чрезвычайно жестока. На протяжении веков неисчислимое множество мужчин, женщин и детей претерпевали не меньшие страдания. Многие сгорели в огне, многие замерзли, иные умирали, истерзанные мучительной болезнью, другие претерпевали пытки и заключение в концлагерях, пережили ужасы войны. Смерть Христа единственна тем, что   Иисус из Назарета не мог умереть. И не Воскресение Его — невероятное чудо, а Его смерть. Мы знаем из писаний апостола Павла, из веры церковной, что смерть — следствие греха, понятого как наше отпадение от общения с Богом. А Христос — Сам Бог воплощенный; неотделимое от Его Божества, Его человечество, истинное Его человечество за пределами смерти. Воплощенный Сын Божий в самой Своей плоти, самом Своем человечестве не подвластен тлению и умиранию.

И, однако, Он умирает, В этом парадокс и трагедия, не знающая себе равных. Один православный святой говорит, что в Воплощении Христа сошлись два события. С одной стороны, Он становится человеком и открывает, являет нам подлинное человечество, к которому мы призваны, человечество, укорененное в самой Божественной жизни, неотделимое от Бога, неподвластное смерти. Но чтобы стать одним из нас, истинно разделить наши страдания и отверженность, Христос берет на Себя все тягчайшее бремя человеческого состояния, все ограничения, по существу чуждые Его прославленному человечеству: боль и усталость, голод и жажду, самую возможность смерти; и когда час Его приходит, Он умирает на Кресте нашей смертью, но смертью более страшной, чем наша. Мы умираем потому, что вымираем, тело наше увядает и отпадает, мы не можем дальше жить. Если в течение этой преходящей жизни мы достигли познания Бога, общей с Ним жизни, тогда умирание для нас — уже не поражение, а новый избыток и полнота жизни, как говорит об этом апостол Павел, когда пишет, что смерть для него означает не потерю жизни, а облечение в жизнь вечную. И, однако, смерть — всегда трагедия для нас; тело и душа разлучаются, цельность человеческого существа нарушается, и мы должны ждать воскресения тела и победы Жизни Вечной, чтобы стать поистине и в полноте тем, чем мы призваны быть.

Но в смерти Христа происходит нечто иное. Он умирает, хотя умереть не может; Он умирает, хотя бессмертен в самом Своем человеческом естестве, нераздельно соединенном с Божеством. Его душа, не разлучаясь от Бога, вырвана из Его тела, несмотря на то, что и душой и телом Он остается в единстве с Богом. Он будет во гробе нетленный до третьего дня, потому что Тела Его не может коснуться тление. Оно исполнено Божественного Присутствия. Оно охвачено Им, как меч охвачен огнем в горниле, а душа Христова сходит во ад в блистании славы Его Божества. В смерти Христа бессмертное тело отрывается от бессмертной души, тело, которое не может умереть, от души, которая жива, остается живой навеки. Это делает смерть Христа трагедией, превосходящей наше воображение, неизмеримо превосходящей любое страдание, которое мы можем по-человечески вообразить или пережить. Смерть Христа это акт высшей любви; Он сказал истину, говоря: Никто не отнимает Мою жизнь у Меня, но Я Сам отдаю ее… Никто не мог убить Его — Бессмертного; никто не мог угасить этот Свет, который есть сияние славы Божией. Он отдал Свою жизнь, принял невозможную смерть, чтобы разделить с нами всю трагедию нашего человеческого положения.

Господь Сам взял на свои плечи первый Крест, самый тяжкий, самый ужасный; после Него тысячи и тьмы мужчин, женщин, детей взяли на себя собственный крест, более легкий. Но как часто и этот крест, несравненно более легкий, чем Крест Христов, представляется нам таким страшным. Неисчислимое множество людей с любовью, послушливо прошли путем Христовым, долгим, трагическим путем, который указал нам Господь. Да, путь трагичен, но ведет он от земли к самому престолу Божию, в Божие Царство. Вот уже две тысячи лет идут, неся свои кресты, люди, верующие во Христа. Они идут вслед за Ним, толпа за толпой, и на пути видны бесчисленные кресты, на которых распинаемы ученики Христовы. Крест за крестом, куда ни взглянешь все кресты. Мы видим мучеников, перенесших телесные страдания, видим подвижников, героев духа, видим монахов и монахинь, священников и пастырей, но во много раз больше видим простых, обычных, неприметных людей, народ Божий, добровольно взявший на себя крест Христов. Нет конца этому шествию. Они идут из века в век, зная, что Христос предупреждал о том, что на земле они будут в скорби, но что Царство Божие принадлежит им. Они идут с тяжелым крестом, отверженные, ненавидимые и гонимые за правду, за имя Христово. Они идут, идут, чистые жертвы Богу, старые и юные, дети и взрослые. А где же мы? Или мы собираемся стоять и смотреть, как шествует мимо нас этот бесконечный ряд, этот сонм людей с сияющим взором, с неугасающей надеждой, с неколеблемой любовью, с несказанной радостью в сердцах? Неужели мы не присоединимся к этому вечному шествию, толпе, на которой печать жертвы — но и детей Царствия? Неужели мы не возьмем свой крест и не последуем за Христом? Христос заповедал нам следовать за Ним. Он призвал нас на пир в Свое Царство, Он Сам во главе этой вереницы. Вернее, Он рядом с каждым, кто идет этим путем. Или, может, это представляется нам кошмаром? Как может кровь и плоть вынести эту трагедию, зрелище всех этих мучеников, новых и прежних? Это возможно, потому что Христос воскрес, потому что мы видим в Господе, Который шествует впереди нас, не побежденного Пророка из Галилеи, каким видели Его мучители и гонители. Мы познали Его во славе Воскресения. Мы знаем, что каждое Его слово истинно. Мы знаем, что Царство Божие принадлежит нам, если только мы последуем за Ним.

 

                                   АНДРЕЙ КРИТСКИЙ

Святитель Андрей Критский
Андрей Критский (греч. Andreas ho Krites, Hiersolumites) (ок. 660-740), архиепископ, преподобный. Византийский ритор и гимнограф, автор покаянного Великого канона, читаемого на 1-й и 5-й седмицах Великого поста и ряда других произведений.

Память 4 июля. В византийских календарях память Андрея Критского указывается 29 апреля, 4 мая, 4 июня и 4 июля. Под 29 апреля она зафиксирована в Евангелиях XI–XII вв. константинопольского происхождения (Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 126); под 4 мая – только в Типиконе Великой церкви X в. ; под 4 июня – в Синаксаре Константинопольской церкви X в. и Типиконе Великой церкви X в. ; под 4 июля – в большинстве греческих календарей: Типиконе Великой церкви X в. , во всех редакциях Студийского и Иерусалимского уставов, Минологии Василия II , Стишных синаксарях Христофора Митилинского XI в. и Феодора Продрома нач. XII в.

Основным и наиболее ранним источником о жизни и деятельности Андрея Критского является житие, составленное до 843 г. Патрикием и квестором Никитой , позднее неоднократно перерабатывавшееся и вошедшее в славянские рукописные Великие Минеи Четьи. Этот памятник содержит подробные биографические сведения об Андрее Критском, но умалчивает о нем как о гимнографе и составителе Великого канона. Вторым по значимости источником служит житие Андрея Критского, написанное монахом Макарием Макрисом в 1422 г. и переведенное на новогреческий язык св. Никодимом Святогорцем в составе его «Нового сборника» (греч.– Neon Eklogion), которое свидетельствует об Андрее Критском как о риторе, гимнографе и мелурге, авторе многих канонов и тропарей. Существует также краткое житие в составе Императорского Минология 1034–1041 гг. (изданного В. В. Латышевым, 1912). Неопубликованным остается энкомий Иосифа Калофета (+ 1355) в рукописи XIV в. из монастыря Пантократора .

Преподобный Андрей родился около 660 г. в Дамаске. Согласно житию, составленному Никитой, родителей Андрея Критского звали Георгий и Григория. До 7 лет ребенок был немым и заговорил лишь после причащения Святых Таин. Начальное образование получил в Дамаске, где изучил основы грамматики, риторики и философии. В 15-летнем возрасте Андрей Критский поступил в Святогробское братство при храме Воскресения в Иерусалиме, где был пострижен в монашество, посвящен в чтеца, а затем назначен нотарием и экономом. Осенью 685 г., после того как акты VI Вселенского Собора были присланы в Иерусалим и приняты Иерусалимской Церковью, Андрей Критский вместе с 2 монахами доставил их в Константинополь.

Оставшись в столице Византии, Андрей Критский был посвящен в диакона церкви Святой Софии и прослужил в этом сане свыше 20 лет; в его ведении находились сиротский приют и богадельня при храме Святой Софии. При Константинопольском Патриархе Кире (706–712) Андрей Критский был хиротонисан во епископа и получил назначение на кафедру в г. Гортина (остров Крит) с титулом «архиепископа Критского».

По свидетельству св. Феофана Исповедника, на Соборе, созванном императором Филиппиком для возобновления монофелитства (712), Андрей Критский вместе с епископом Кизическим святителем Германом, будущим Патриархом Константинопольским, был в числе подписавших анафему VI Вселенскому Собору. Впоследствии Андрей Критский раскаивался в том, что подписал еретическое определение; традиция связывает с этим событием составление его знаменитого Великого канона. После свержения императора в 713 г. Православие было восстановлено, а списки актов VI Вселенского Собора вновь разосланы, приняты и подписаны всеми бывшими участниками Собора 712 г.

На Крите Андрей Критский строил церкви, в том числе по образу Влахернской в Константинополе, устраивал приюты и богадельни. По молитвам святителя совершались многочисленные чудеса. Несколько раз Андрей Критский совершал поездки в Константинополь, в 740 г. по пути на Крит он заболел и умер на острове Лесбос, где его мощи были положены в храме мученицы Анастасии (ныне церковь свт. Андрея Критского).

Труды

В греческих рукописных и печатных Минологиях, Синаксарях и гомилетических сборниках находятся около 60 проповедей на церковные праздники, приписываемых Андрею Критскому, из которых издано около 30.

Ему бесспорно принадлежат Слова на Рождество Христово, Обрезание, Преображение, Благовещение, Рождество Пресвятой Богородицы, Введение во храм, Зачатие Пресвятой Богородицы, Успение, Воздвижение Честного Креста, Усекновение главы святого Иоанна Предтечи, на дни памяти апостолов и евангелистов Луки и Иоанна Богослова, праведных Иоакима и Анны, святых бессребреников Космы и Дамиана, святителя Николая, преподобного Патапия, 10 мучеников, великомученика Георгия Победоносца; из цикла Триоди Постной и Цветной: на Недели мытаря и фарисея, мясопустную, сырную, ваий, на святую Четыредесятницу, о поклонении святым иконам, в Субботу Акафиста, на четверодневного Лазаря, на страдания Господа, на расслабленного, о Святом Духе.

К сомнительным и подложным относятся Слова: об Иакове, брате Господнем (Ed. J. Nordet, H. Gaspart. Toronto, 1978), о «Богородице, принесенной трехлетней в храм», о блудном сыне, об одержимом лукавым, о Священном Писании, об очищении души и др. Полный перечень подлинных и сомнительных энкомиев Андрея Критского и список инципитов гомилий Андрея Критского составлен Н. Томадакисом.

Проповеди Андрея Критского написаны на аттическом диалекте, язык полон метафор и символов. По современному Типикону положено читать на утрене соответствующих праздников 3 Слова святителя на Рождество Богородицы, на Успение Богородицы и на Неделю ваий.

Андрей Критский также известен как мелод, т. е. сочинитель текстов и мелоса, многих ирмосов, самогласных тропарей и самогласных стихир, сохранившихся в рукописных и печатных Ирмологиях, Минеях, Триодях, Стихирарях, Феотокариях (см. Богородичник). Н. Томадакис связывает имя Андрея Критского с созданием жанра 9-песенного канона, вытеснившего собой в литургической практике кондак.

Самый известный канон Андрея Критского, шедевр византийской духовной поэзии – покаянный Великий канон, состоящий из 250 тропарей и 11 ирмосов, повествующий о сюжетах грехопадения и покаяния в Ветхом Завете и Новом Завете (преступление заповеди Адамом, убийство Авеля Каином, покаяние царя Давида и мытаря и др.). Язык Великого канона изобилует цитатами из библейских текстов, аллюзиями на гимны святителя Григория Богослова, преподобного Романа Сладкопевца. После 1204 г. Акакием Савваитом был составлен комментарий на Великий канон, упоминающий победу императора Василия II над болгарами, основание Мосинополя и содержащий сведения о завовевании Константинополя латинянами. Андрей Критский писал каноны как на свои собственные ирмосы, так и на ирмосы святителя Германа, преподобного Иоанна Дамаскина, преподоного Космы Маиумского.

Кроме Великого канона Андрею Критскому принадлежат каноны на главные византийские церковные праздники, большинство из них включено в состав современных богослужебных книг: каноны на Рождество Христово, Богоявление, Сретение Господне, Благовещение, Неделю ваий, Пасху, Преображение, Рождество Пресвятой Богородицы, Зачатие святой Анны, Рождество Иоанна Предтечи, Усекновение главы Иоанна Предтечи, на дни памяти святых Маккавеев, поклонения веригам апостола Петра, святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста и на день обретения его мощей, великомученика Георгия, мученика Кодрата, святителя Игнатия Богоносца, сятой Феклы, святителя Николая, святого Патапия, а также каноны, трипеснцы, четверопеснец и самогласные стихиры на многие дни цикла Постной и Цветной Триоди (например, трипеснцы и четверопеснец Страстной седмицы, канон Пасхи, ныне не печатающийся в богослужебных книгах, и др.). Канон Успения Пресвятой Богородицы, по Евергетидскому Уставу (XII в.) положенный на предпразднство Успения, сохранился только в славянских списках . Известно около 70 канонов, приписываемых Андрею Критскому.

Отличительные черты канонов Андрея Критского: отсутствие акростиха, наличие 2-й песни, число тропарей песни обычно превышает 4, песнь может иметь 2 ирмоса.

На грузинский язык в X–XII вв. были переведены многие гомилетические произведения Андрея Критского, а покаянный Великий был переведен трижды: Евфимием Мтацминдели (+1028), Георгием Ивером Святогорцем (+1066) и Арсением Икалтойским по поручению грузинского царя Давида IV Строителя (1073–1125). Перевод Арсения Икалтойского послужил основным источником при создании Давидом IV Строителем оригинального сочинения «Песнопения о покаянии».

Сочинения
каноны:
PG. 97. Col. 805–1444;
Триодь Постная. Т. 1–2;
Триодь Цветная;
AHG. T. 13. P. 339–340;
Follieri. Initia hymnorum. Vol. 1. P. 253–254;
Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 1. С. 454, 490; Т. 2. С. 199;
Follieri E. Un canone inedito di S. Andrea di Creta per l’Annunciazione // Collectanea Vaticana in honorem Anselmi M. Card. Albareda. Vat., 1962. P. 337–357;
Paolini G. Andrea di Creta: Canone per S. Giorgio // Follieri E. Un Theotocario Marciano del sec. XIV. R., 1961. P. 231–261;
Maisano R. Un inno inedito di S. Andrea di Creta per la domenica delle palme // Rev. di storia e letteratura religiosa. 1970. Vol. 6. P. 519–572;
Sanz P. Ein Fragment eines neuen Kanons d. Andreas v. Kreta // JOB. 1955. Bd. 4. S. 1–11;
Пасхальный канон свт. Андрея Критского / Публ., описание и пер. прот. Сергия Правдолюбова. М., 1996;
слова:
Из слова на Воздвижение честного Креста // ВЧ. 1851/1852. Т. 15. № 23. С. 217–218;
Слово на Рождество Пресвятой Богородицы // Там же. 1853/1854. Т. 17. № 21. С. 193–196.

Почитание Андрея Критского на Руси

Наиболее ранним свидетельством почитания этого святого на Руси является упоминание памяти Андрея Критского в месяцеслове Мстиславова Евангелия кон. XI – нач. XII в.

Служба Андрея Критского содержится в Минее XII в. В переведенный в 1-й пол. XII в. на Руси нестишной Пролог включены под 4 июля память Андрея Критского без жития, под 4 июня – краткое житие святого . В 1-й пол. XIV в. краткое житие Андрея Критского было вновь переведено (по-видимому, сербами на Афоне) в составе Стишного Пролога. Кроме основного праздника 4 июля, в ряде календарей память Андрея Критского указывается под др. датами, отражающими более архаичную визант. традицию: 29 апр.– в Апостоле и 4 июня – в Румянцевском Обиходе . Под 4 июня память Андрея Критского встречается и в более поздних рукописях: напр., в новгородских Минеях XV и XVI в., происхождение которых Е. М. Шварц связывает с сербскими Минеями, привезенными игуменом Лисицкого монастыря Иларионом с Афона в конце XIV в. ВМЧ содержат под 4 июля проложные жития и пространное житие Андрея Критского, написанное Никитой патрикием и квестором . По мнению А. А. Алексеева, перевод данного жития выполнен в Вост. Болгарии в X в. и, по наблюдению О. А. Белобровой, отличается буквальностью . Переводное пространное житие читалось и переписывалось на Руси. В настоящее время известно значительное число его списков XVI-XVIII вв. в составе четьих Миней и сборников. Краткое житие Андрея Критского и Слова Андрея Критского включены во все издания Пролога (7 московских изданий с 1643 по 1696). В кон. XVII в. переработанное житие Андрея Критского с учетом данных печатного Пролога включил в свои Минеи под 4 июля святитель Димитрий Ростовский .

Большое распространение в русской письменности XI–XVII вв. получили гимнографические произведения и Слова Андрея Критского. Некоторые сочинения сохранились в составе древнейших рукописей XII–XIII вв. (напр., покаянный Великий канон в постной Триоди XII в., гомилия «О четверодневном Лазаре» в Успенском сборнике кон. XII – нач. XIII вв. [23]. Русские списки кон. XII в. Студийско-Алексиевского Типикона 1034 г. предписывает читать слова преподобного Андрея из цикла Триоди Постной и Цветной и на двунадесятые праздники (Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 1. С. 247–256).

Преподобный Андрей Критский особо почитался в княжеской среде. По всей видимости, он являлся небесным покровителем святого благоверного князя Андрея Боголюбского и Андрея, сына святого благоверного князя Александра Невского . Несомненно в честь Андрея Критского был наречен Андрей, сын Ивана Калиты, родившийся 4 июля 1327 г. Автор анонимного хожения в Царьград (кон. XIII – нач. XIV в.) и Стефан Новгородец (1348–1349) рассказывают об исцелениях от нетленных мощей прп. Андрея, находившихся в константинопольском монастыре его имени .

В конце XVI в. на Руси, по-видимому в юго-западнорусских землях, под влиянием западноевропейских сочинений-апокрифов «Повести о папе Григории», «Сказания Иеронима о Иуде-предателе» возникло новое литературное произведение, связанное с именем Андрея Критского, но не имеющее ничего общего с его житием, – Повесть об Андрее Критском . В основу повести положен Эдипов сюжет, известный в фольклоре и литературе всех европейских народов. По мнению М. Н. Климовой, исследовавшей историю возникновения повести (вслед за А. Н. Веселовским, М. П. Драгомановым, Н. К. Гудзием), единственным связующим звеном между Повестью об Андрее Критском и житием Андрея Критского является покаянный Великий канон. Составители повести буквально поняли некоторые признания героя Великого канона и отождествили его с создателем канона. На протяжении веков сюжет повести претерпел разнообразные изменения (М. Н. Климова выделяет 6 редакций), популярность повести подтверждается многочисленностью ее списков (около 50, в основном украинского и белорусского происхождения).

Гимнография

В славянских Типиконах, как в первопечатном 1610 г., так и в употребляемом ныне в Русской Православной Церкви, указана служба 2 святых без знака (см. Знаки праздников месяцеслова) – Андрея Критского и Марфы, матери святого Симеона Столпника. В Минеях, используемых ныне в греческих Церквах, отмечено, что в некрых рукописях выписаны обе службы, однако теперь поется только служба свт. Андрея Критского.

Последование святого, включающее в себя канон Феофана 1-го плагального, т. е. 5-го, гласа, с акростихом «Humnois krotomen andrikois ton Andrean» (греч.– Песньми восплещем мужескими Андрея), а также корпус стихир 1-го гласа, помещенных в слав. печатной Минее, восходит ко времени действия Студийского устава и зафиксированы уже в Евергетидском Типиконе. Тропарь и корпус стихир свт. Андрея, помещенный в греческих печатных Минеях, отличны от аналогичных текстов слав. печатной Минеи. Кондак «Вострубив ясно божественная сладкопения», помещенный в современных греческой и славянской Минеях, встречается в патмосских, афонских и синайских Кондакарях XI–XII вв., а также в иерусалимском Кондакаре XIV в.

В Великом каноне, читаемом в четверг 5-й седмицы Великого поста, в каждой из песен перед троичном, помещено по одному тропарю Андрея Критского.

                                                                

 

 

 

 

                                                 Иконография

Известны 2 типа изображения Андрея Критского – в монашеском и в святительском облачении. Как преподобный (в хитоне, куколе, мантии) Андрей Критский представлен: на фреске в капелле 3 в Гёреме, IX в.,– с длинной седой бородой; на миниатюре Минология XI в. ; на фреске сев. стены диаконника церкви св. Никиты в Чучере, 1309–1316 гг.,– в руках свиток с надписью: «Еще приносим Ти словесную сию…». Также в настенных минологиях: церкви вмч. Георгия в Старо-Нагоричино (Македония), 1317–1318 гг.,– в рост; в нартексе церкви Благовещения монастыря Грачаница (Югославия, Косово и Метохия), 1321–1322 гг.,– погрудно; в нартексе церкви вмч. Георгия в с. Оморфи, Кастория (Греция), кон. XIII – нач. XIV вв.; в нартексе архиеп. Даниила 2, Печская Патриархия (Югославия, Косово и Метохия), 1565 г.; в трапезной монастыря Дионисиат на Афоне, 1547 г. В рус. памятниках – на иконе Божией Матери «Благодатное небо», 40-е гг. XVII в. (церковь Св. Троицы в Никитниках, Москва) – в молении Богородице; иконе «Вмч. Артемий и прп. Андрей, архиеп. Критский», кон. XVII в. (КИАХМЗ) – в молении Иисусу Христу, с развернутым свитком с надписью: «Господи призри с небесе…».

Иконография Андрея Критского как святителя (в фелони, омофоре, с Евангелием в руках), с недлинной седой бородой, получила распространение в рус. искусстве. Так он представлен: на малом саккосе Фотия, митр. Московского, сер. XIV в., XV–XVII вв. – с остроконечной бородой; в греко-грузинской рукописи ; на вологодской иконе «Минея на июль», кон. XVI в.; на миниатюре XVII в., помещенной перед «Словом Андрея Критского о чести и о поклонении святых икон» – свт.Андрей в белом клобуке; иконе «Пророк Самуил и св. Андрей Критский пред Корсунской иконой Божией Матери», 1707 г., мастера Оружейной палаты (ГРМ),– в черном клобуке и с жезлом; на рус. минейной иконе XVIII в. (музей в Реклингхаузене); иконе «Преподобные Андрей Критский, Евдокия, Зосима и Савватий Соловецкие», 1820 г., написанной И. А. Богдановым-Карбатовским (АМИИ); на эмалевой иконке «Св. равноап. Елена и свт. Андрей Критский», 1-я пол. XIX в. (ЦМиАР) – с раскрытой книгой в руках.

«Ерминия» Дионисия Фурноаграфиота, нач. XVIII в., дважды упоминает Андрея Критского как «старца с седою бородою»: среди святителей, говорящего «Вонми, Господи Иисусе Христе…» (Ч. 3. § 8. № 13), и среди гимнографов, с надписью: «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение» (Ч. 3. § 15. № 2). В Большаковском иконописном подлиннике, XVIII в., об Андрее Критском сказано: «Сед, аки Власий, риза кресты, во амфоре [омофоре], испод вохра с белилом».

Храмы, святыни

В 1883 г. во имя свт. Андрея Критского был устроен придел в колокольне храма Харитона Исповедника XVII в. (в Огородниках) в Москве.

Частицы мощей свт.Андрея Критского были вложены в Крест воздвизальный, 1494/95 гг. (ГММК); панагию-мощевик Иоанна Грозного, XVI в. (ГММК); в Крест-мощевик, нач. XVII в., из Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК).

Епископ Егорьевский Марк: «Святые отцы высоко ценили пост. Пост — есть матерь бесстрастия, пост — матерь воздержания, пост — это те крылья, на которых человек воспаряет в небеса, пост — это средство, которое позволяет человеку вернуть первозданную гармонию»

(3433)


Великий пост : история установления и духовный смысл ( + ВИДЕО ): 2 комментария

  1. Благодарю! Сердечно благодарю, отец Афанасий! Именно такой материал — об истрии установления поста — я хотела искать в интернете для последующей беседы.
    Спаси Господи!

    • Спаси Господи, Наталия! Читайте еще статью о Прощеном воскресении — только что опубликовал тоже в рубрике «Беседы». Тоже очень интересный материал вроде как получился 🙂

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *