( ИКОНА Спасителя «Спас Ярое око»)

Святая Матерь наша, Церковь Православная, заповедует нам не только иметь и благоговейно хранить, но и благочестно почитать святые иконы Христа Спасителя нашего, Его Пречистой Матери и прочих святых. Мы должны покланяться им не как Богу, но как святым изображениям Христа Бога и Его святых угодников. Вот определение святого Седьмого Вселенского Собора: «Кто называет святые иконы идолами — тому анафема, анафема, анафема!» — Святые Отцы наши так рассуждают о св. иконах: честь иконы восходит на первообразное, т.е. на того, кого она изображает; кто поклоняется образу, тот поклоняется изображенному на нем.

Приводят святого Стефана к нечестивому царю Льву Исавру, который повелевает ему попрать ногами икону Спасителеву. Святой Стефан потребовал златую монету с изображением самого царя и спросил: «Чей это образ и написание?» — Ему отвечали: «Конечно, царский». Тогда святый плюнул на изображение, бросил его на землю и начал попирать ногами. Царь пришел в ярость, все окружающие царя тоже вознегодовали, но святый муж смело сказал им: «Вот каково суждение ваше, безумные! Вы гневаетесь на меня за то, что я попрал образ земного царя вашего, который есть все-таки прах и пепел; как же не гневаться на вас Царю царствующих и Господу господствующих, когда вы попираете святой образ Его и Его Пречистой Матери? Чего себе не хотите, того и другим не делайте!»

Мы с любовью храним и целуем изображения милых нам людей, родителей и друзей наших. Как же не лобызать нам святые иконы Иисуса Христа и святых Божиих? Любил святитель Златоуст апостола Павла и всегда имел святую икону его у себя в келлии, любил Иаков своего сына Иосифа, и с какою любовью взирал на его окровавленную одежду! Посмотрите, как любящая супруга тщательно бережет портрет своего мужа, который отлучился из дома в далекие края, как она любуется дорогим для нее изображением, какой нежностью прижимает его к своей груди!

Вот также и возлюбленная невеста Христова, Святая Матерь наша, Церковь Православная, напоминая себе дорогой образ Господа и Спасителя своего, вознесшегося на Небо, чтит Его святую икону и, взирая на нее возводит ум свой к Первообразу, говоря с апостолом Павлом: вижу убо ныне яко зерцалом в гадании, тогда же увижу лицом к лицу… Так любящий Господа христианин, будучи сам облечен плотию, ище единения с возлюбленным • Господом через посредство видимого Его изображения, и Господь, невидимо Вездесущий, зрит любовь его и снисходит к его немощи Своею благодатию; через посредство же святых Своих изображений Он являет Свою благодать возлюбившему Его, исцеляя его недуги и показуя другие знамения Всемогущей силы Своей.

Но возражают: «Как же вторая заповедь закона Божия говорит: не сотвори себе кумира и всякого подобия!» — На это отвечаем также вопросом: а что такое кумир или идол? Ведь в той же заповеди ясно сказано, что это есть подобие или изображение чего-нибудь такого, что есть на небе или на земле, или же в водах — под землей, то есть чего-нибудь из сотворенных вещей, — такое изображение, которое язычники почитали за Бога. Стало быть, идол есть изображение ложного божества, а не истинного Господа Бога. Господь говорит: Я есмь Господь Бог твой, не знай других богов, кроме Меня, не твори себе изображений этих богов ложных, не поклоняйся, не служи им.

Так понимал заповедь Божию и апостол Павел: знаем, говорит он, что идол сам по себе — ничто, т.е. идол изображает собой такое божество, которое на самом-то деле вовсе не божество, а потому и самый идол никакого значения не имеет — он ничто. А святая икона Христова изображает Самого Господа нашего, истинного Бога, потому ее нельзя назвать идолом, о ней нельзя сказать, что она — ничто. Притом заповедь Божия запрещает делать такие изображения, которым люди поклонялись бы, как Богу, а мы вовсе не почитаем святые иконы за Бога. Напротив, святой Вселенский Собор Седьмой боготворящим святые иконы возглашает анафему. Возьмем пример.

Царь говорит подданному: я — твой царь, не знай других царей, кроме меня, ложного царя себе не придумывай, никаких изображений ложного царя не держи у себя, не почитай, не кланяйся им — знай меня одного. Ясное дело, если бы этот подданный выбрал себе другого царя, помимо своего законного государя, и стал служить ему, сделал бы себе изображение его и стал почитать это изображение, а своего царя презрел — то, конечно, он стал бы изменником, достойным смертной казни.

Но если бы этот подданный из любви к своему законному сударю написал бы изображение этого государя — ради чести и на память себе, если бы он при этом изобразил и матерь царя, и его сродников, и близких к нему людей, и имел бы эти изображения у себя в должном почтении, не почитая их, однако же, за самого царя, то спрашиваю: ужели такой подданный погрешил бы в этом против царя своего?

И если бы сам царь пришел да увидел свое изображение у него в доме, а равно и изображения близких ему лиц, то ужели он прогневался бы на него за это? Думаю, что, напротив, царю было бы очень приятно такое усердие, такая любовь подданного. Вот тоже самое делаем и мы, почитая святые иконы, и веруем, что Господь любезно приемлет усердие наше. Он видит, что делаем это по любви к Нему, и мы знаем, что Он не потерпит поругания святой иконы своей. Говорят: «В Писании сказано: Бог есть дух, как же изображать Его?» — Отвечаю и я словом Святого Евангелия: и Слово плоть бысть. Говорят: «Написано в Евангелии: Бога никтоже види нигдеже».

Отвечаю: но в том же Евангелии Господь говорит: осяжите Мя и видите. И опять повторяю, мы и не думаем изображать непостижимое существо Божие на иконах, а только Пресвятую плоть Его. «Можно, — говорят, — поклоняться Богу и без иконы». Конечно, можно, мы так и делаем, когда нет с нами святой иконы. Но ведь можно жить и с одним хлебом, зачем же ты ищешь различных брашен для себя? Святая икона помогает нам возвести ум на небо, а потому мы и считаем за лучшее молиться пред святой иконой, чем без нее.

Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Если ты скажешь, что должно возноситься к Богу только мысленно, умом, — то я скажу тебе: отвергай в таком случае все видимые обнаружения молитвы, отвергай поклоны, благоухание кадила, не произноси самых молитв… Или ты сам безплотен, если презираешь все видимое? А я человек, плотью обложенный, и потому желаю иметь видимое посредство в моем общении с Невидимым Богом и святыми Его…».

Но говорят: «Нигде не заповедано Богом иметь святые изображения». Неправда. А что же такое были изображения Херувимов, которые по повелению Божию Моисей поставил в скинии над Ковчегом Завета? Такие же Херувимы были вышиты на завесах скинии свидения. Итак, Кто сказал: не сотвори себе кумира, — Тот же повелел сделать изображения Херувимов. Ужели же свобода новоблагодатной Церкви более стеснена в сем отношении, нежели ветхозаветная подзаконная Церковь?

К тому же далеко не все записано в Священном Писании, что заповедали святые Апостолы. Многое от них дошло до нас через святых Отцов и учителей Церкви посредством Священного Предания, а ими было только записано уже после Апостолов.

Почему же ты святым Апостолам веришь, а не хочешь верить тому, что говорят возлюбленные ученики Апостолов? Ведь и Священное-то Писание ты получил не прямо из рук Апостолов, а через тех же преемников апостольских, но при этом ты веришь ученикам апостольским, что они ничего не приложили от себя к святым Писаниям Апостолов. Отчего же не хочешь довериться им в том, что они устно передают тебе, что сами слышали от Апостолов?

Но скажут: в первые века христианской веры не было святых икон. И это неправда. Святая Церковь Православная издревле чтит нерукотворенный образ Спасов, который Сам Господь благоволил отпечатлеть для князя Едесского Авгаря на убрусе. Известно также из свидетельства Священного Предания, записанного у святого Иоанна Дамаскина, что Евангелист Лука написал несколько икон Пресвятой Богородицы. Историк Евсевий пишет, что кровоточивая жена, исцеленная Христом Спасителем, поставила изображение Божественного Целителя.

Святой Афанасий Александрийский говорит, что Никодим, тайный ученик Иисуса Христа, устроил Его Святую икону, над которой впоследствии издевались жиды, и от которой было много чудесных знамений. О святых иконах упоминает еще святой Дионисий Ареопагит, ученик святого апостола Павла. В древних катакомбах, безчисленных подземных переходах близ Рима, где укрывались христиане во времена страшных гонений, и до сих пор уцелело множество святых изображений или святых икон. Все это свидетельствует, что святые иконы были почитаемы в Церкви от времен святых Апостолов.

ПРАВОСЛАВНЫЕ ИКОНЫ.

Слово «икона» — греческое и по-русски означает «образ», «изображение». Священное предание гласит, что сам Иисус Христос дал людям Свой видимый образ. Правитель сирийского города Эдессы князь Авгар был «проказою недуга одержим». Излечить его никому не удавалось. Но однажды ему открылось, что излечение произойдет, если он увидит лицо Иисуса Христа. Он послал придворного живописца Ананию найти Христа и написать Его образ. Художник отыскал Иисуса, но сделать «портрет» не смог «по причине сияющего блеска лица Его». На помощь ему пришел сам Господь. Он взял у художника кусок ткани и приложил к Своему Божественному Лицу, отчего на ткани, силою Благодати, запечатлелся его Божественный Образ.

Когда Авгар увидел этот образ — первую, Самим Господом сотворенную икону, и с верою приложился к нему, то получил исцеление за свою веру по милости Божией.

За этим чудотворным образом закрепилось название «Спас нерукотворный». И сейчас это одна из самых почитаемых икон в православной Церкви. Первые иконы Богородицы с младенцем Иисусом Христом на руках написал еще в I веке евангелист Лука. По преданию, Богоматерь, увидев Свой первый написанный Образ, произнесла: «Благодать Рождшегося от Меня и Моя с этой иконой да будет».

Кроме икон Спасителя и Богородицы существуют еще иконы ангелов и святых. Иконы ангелов, Святой Троицы и Бога Отца отличны от икон Христа и святых тем, что здесь, собственно, нет изображения тела как вместилища духа, но сам дух изображается в образах телесного мира. Человекообразные изображения ангелов свидетельствуют о том, что и ангелы, и человек сотворены по одному образу Божию. Существуют еще иконы Праздников (на них изображаются все основные события из Священной Истории). Почитание икон в Церкви — как зажженный светильник, свет которого никогда не угаснет. Он зажжен не человеческой рукой, и с тех пор свет его не истощался никогда.

ЗАЧЕМ ИКОНЫ ОСВЯЩАЮТ.

Особое значение и силу, которых не имеет простое изображение, придает иконе Таинство Освящения через чтение особых молитв и окропление святой водой. В момент освящения иконе сообщается благодать Святого Духа, которая и делает икону Святыней. «Почтительное поклонение» (через лобызание, поклонение, возжигание свечей, каждение) в отношении к иконе до освящения невозможно. Икона вполне становится иконой лишь после освящения. Последним проводится непреодолимая грань между религиозной картиной, как бы она ни была высока по своему религиозному содержанию и художественным достижениям, и иконой, сколь бы она ни была скромна в этом отношении.

Через освящение иконы устанавливается особое благодатное присутствие изображенного в своей иконе. Освященная икона Господа нашего Иисуса Христа есть место явления Спасителя, место нашей с Ним молитвенной встречи. «Честь, воздаваемая иконе, относится к ее первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней», — — эти слова были записаны в решениях VII Вселенского собора в 787 году, когда в Церкви было узаконено иконопочитание.

Поклоняясь иконе, христиане мысленно всегда возносят свое поклонение не дереву и краскам, но Христу Спасителю и святым Его, изображенным на иконах. Точнее сказать, христиане не поклоняются иконе, а почитают ее как святыню, как окно в Царство Небесное, а поклоняются же изображенным на ней.

ПОЧЕМУ ПРАВОСЛАВНЫЕ ИКОНЫ ТАК ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ РЕЛИГИОЗНОЙ ЖИВОПИСИ КАТОЛИКОВ.

В решениях VII Вселенского собора 787 года говорилось, что художники-иконописцы должны строго следовать иконографическим канонам при написании образа. Это объясняется тем, что иконам был придан статус носителей и хранителей церковного исторического предания. Поэтому нарушение иконографического канона было чревато его искажением, то есть впадением в ересь, и строго наказывалось.

Понятие канона включает в себя канон пропорций, цветовой и композиционный каноны. С их помощью достаточно жестко закреплялись в сознании символические значения икон, что освобождало художника от необходимости их разрабатывать и сосредотачивало его творческую энергию на выразительности изобразительной формы.

Церковь не допускала писать иконы по воображению художника или с живой модели, так как это означало бы сознательный и полный отрыв от прототипа. Имя, написанное на иконе, уже не соответствовало бы изображаемому лицу и было бы явной ложью. «Иконы должны быть написаны по существу и подобию, а не по догадкам и самомышлению».

«Будто живые» на иконах писать нельзя еще и потому, что святые пребывают в мире ином, в вечности, а не живут земной бренной жизнью, измеримой временем. Это объясняет и то, почему иконопись не вполне уместно называть живописью.

Во имя незыблемости священного предания в его изобразительном изложении стали создаваться и передаваться из мастерской в мастерскую так называемые иконописные подлинники — образцы-эталоны, с которых очень часто воссоздавались образы.

Собрание всех канонических икон призвано было представлять собой всю полноту православного учения. «Если к тебе придет язычник, говоря: «Покажи мне твою веру», то отведешь его в церковь и поставишь перед разными видами святых изображений».

Решения VII Вселенского собора были адресованы всему христианскому миру. Но франкский король Карл (будущий император Карл Великий), домогавшийся политического и территориального укрепления и расширения своей власти, не принял решений этого собора, что было продолжением и следствием противостояния Запада Востоку.

В ответ на решения этого собора по инициативе Карла в 790 -794 гг. были составлены так называемые Каролингские книги, в которых провозглашалось, что иконы не могут быть приравнены Свя- щенному Писанию и по своему значению даже не сравнимы с ним. Они могут создаваться и использоваться лишь как украшения храмов, для вдохновления верующих и для просветительских целей, В соответствии с этим канонизация иконографии образов не признавалась актуальной.

Таким образом, в Западной Церкви иконографических схем не было, и художники Западной Европы были в значительной степени вольны давать свою художественную интерпретацию ветхозаветным и христианским сюжетам. Постепенно такая религиозная живопись все дальше отходила от собственно иконописи и создавала то, что называется картинами на религиозные темы. Были открыты линейная перспектива, способы изображения движения и передачи свойств воздушной среды и многое другое. От религиозной живописи Западной Европы впоследствии отпочковалось, окрепло и обрело самостоятельную жизнь светское искусство, постепенно оттеснившее религиозное искусство на второй план.

В Византии же и в других православных странах ситуация в изобразительном искусстве сложилась совсем иная. Совокупность канонизированных иконографических принципов и догматы православной веры образовали систему жестких ориентиров (своего рода «систему координат»), надежно указывающих человеку единственно верный путь в житейском море. И иконописцу не нужен был поиск новых средств изображения — адекватные вере способы создания образов уже были даны, апробированы и завещаны отцами.

Канонизация иконографии играла двоякую роль: она, конечно, зачастую ограничивала творческую свободу иконописца, но в то же время она обретала силу благодатной традиции, то есть была воплощением богатого опыта иконописания — плода духовных и интеллектуальных усилий прошедших поколений.

Несмотря на строгость традиционных форм, икона с несравненной силой выражает жизнь духовную. Во власти иконописца оставался взгляд святого, выражение его глаз, то есть самое главное, что составляет высшее средоточие духовной жизни человеческого лица.

В отличие от многих византийских образов, зачастую тяжеловесных, напряженных, русские иконы засверкали яркими красками, которые в сочетании с тонкими, но полными сил и движения линиями создают особый торжественный и праздничный ритм. Икона — обращение к Богу языком линий и красок — стала на Руси молитвой.

Авторы большинства древних русских икон неизвестны. Иконы, как и молитвы, — продукт соборного творчества, они редактировались многими поколениями с тщательностью, с которой производится огранка драгоценных камней. Считалось, что изограф, пишущий икону, создает лишь очередное воспроизведение подлинника, восходящего к Первообразу, к тому же он творит произведение не ради него самого, а ради идеи, заложенной в нем. Удачно написанные образы считались написанными не иконописцем, а Богом (от Его лица -ангелом), еще и поэтому казалось неуместным называть имя человека, чьими руками Бог «воспользовался». С другой стороны, иконописание было сокровенным общением с миром иным, и называть себя было не нужно: ведь Бог сам знает того, кто творит образ (а точнее, молитвенно и смиренно пытается воспроизвести Первообраз).

СИМВОЛИЧЕСКИЙ МИР ИКОНЫ.

Цвет на иконах выполняет особую функцию — функцию символического языка, который должен выражать не соотношения цветов, но свечение предметов и человеческих лиц, озаренных светом, источник которого находится вне нашего физического мира.

Свет в православии приобрел совершенно исключительное значение и особый смысл. Как учил святой Григорий Палама, Бог непознаваем, но проявляется в Благодати — — божественной энергии, изливаемой Им в мир. То есть Бог изливает в мир свет.

Все причастное к Богу пронизано божественным светом и светоносно.

Именно поэтому икона полна внутреннего света. Золотые штрихи и золотой фон на иконах символизируют и олицетворяют этот неземной свет. Теней на иконах нет, потому что в Царствии Божием все пронизано светом.

Одна из причин, по которой современному человеку трудно понимать древнерусские иконы, — особый способ изображения пространства и находящихся в нем земных и «небесных» существ.

Много веков отделяют нас от того времени, когда на Руси утвердились принципы иконописания, но дело не только в этом. Сегодня, плохо разбираясь в древних иконах, созданных на нашей земле, мы легко принимаем европейскую живопись и картины, написанные в самые давние времена. Дело в том, что изображенное на них представляется нам очень похожим на то, что мы видим в окружающем мире.

Европейские художники, преследуя цель добиться достоверности и убедительности изображаемого, использовали линейную перспективу, подчас как бы срывая с пространства покров таинственности, заземляя его. Под их кистью оно переставало быть загадочным: оказывается, его можно было как бы «собрать» или «разобрать» при помощи прозрачных кубиков, «сняв» переднюю стену здания, или показать его в разрезе.

Отношение к пространству у создателей икон в Древней Руси было совершенно иным. Иконописцы и иллюстраторы древних рукописных христианских книг были убеждены в несовершенстве человеческого зрения, которому нельзя доверять из-за его плотской природы. И потому они считали для себя обязательным пытаться изображать мир не таким, каким мы его видим, а таким, каков он есть «на самом деле». Ведь смысл иконного изображения не в том, чтобы показать то, что мы видим в природе, но в том, чтобы наглядно изобразить не окружающий нас мир, а мир духовный. Пространство «не от мира сего» обычно обозначается на иконах сплошным золотым фоном, а предметы в нем и их взаимное расположение даются в так называемой обратной перспективе, когда предметы по мере удаления их от переднего края иконы не сужаются, как бы удлиняясь и создавая иллюзию объемности, а, наоборот, расширяются.

Но обратная перспектива не должна восприниматься как просто неумение изображать пространство. Древнерусские иконописцы не приняли линейной перспективы, когда познакомились с ней. Обратная перспектива сохраняла свой духовный смысл и была протестом против соблазнов «плотского зрения». Древнерусские иконописцы стремились постичь и изобразить жизнь в пространстве Царствия Небесного.

Икона мыслилась как окно в священный мир, и мир этот распахивается перед человеком, взирающим на икону, раздается вширь -простирается (именно этот смысл и содержится в самом слове «пространство»). Сакральное пространство обладает свойствами, отличными от свойств земного пространства, не доступными телесному зрению и не объяснимыми логикой здешнего мира.

Особую роль играет изображение в иконе архитектуры. Она указывает на место, где происходит событие: храм, дом, город. Но здание никогда не заключает в себе происходящие события, а служит им фоном, так что сцена изображается не внутри здания, а перед ним. По смыслу иконы, действие не замыкается, не ограничивается тем местом, где оно исторически произошло, так же, как, произойдя во времени, оно не ограничивается тем моментом, когда совершилось.

Иконы так отличаются от реалистичной живописи еще и потому, что на них изображается не только тело святого, но и дух, живущий в теле. Икона святого не художественный портрет, в котором ищется внешнее сходство. Икона изображает лик прославленного, духоносного святого не каким он был на земле, но в его прославленном, небесном сиянии. Лица святых на иконе -это не обычные лица людей, а лики. Изображенные на древних иконах святые уже сподобились вечной жизни, в которой нет движения и изменений в обычном смысле слова. Взгляд святого с иконы на нас — это взгляд из глубины запредельного мира, из вечности.

Лик — это лицо, освободившееся от печати мирских страстей. Жизнь человеческого лица получает высшее одухотворение и смысл.

Узнать и отличить того или иного святого можно по канонизированному набору признаков (книга, одежда, борода, усы и т.д.). Этот набор повторяется без изменений при изображении данного святого на разных иконах и в разные эпохи.

ЧУДОТВОРНЫЕ ИКОНЫ.

История Церкви знает множество явленных образов, то есть чудесно обретенных по Промыслу Божию, Который нередко Сам являл верующим иконы, написанные неизвестной рукой. Таковы Тихвинская икона Божией Матери, образ святителя Николая, явленный в Новгороде, и многие другие, почитаемые чудотворными, потому что явление их ознаменовано чудесами.

Грань между чудотворной и нечудотворной иконой не безусловная и не принципиальная, а лишь фактическая. Каждая икона благодатна, через освящение в ней заложена возможность стать чудотворной. Можно даже сказать, что всякая икона, пред которой горячо и искренно молятся, так что становится ощутимой близость к нам изображенного на ней, есть уже чудотворная для молящегося.

Проявляя чудеса, становясь чудотворной, икона из места присутствия Божественной силы становится местом ее явления.

Многообразны чудеса от святых икон. Одни из молящихся Пресвятой Троице или угодникам Божиим, изображенным на иконах, удостаивались владычества над стихиями природы, на других нисходили пророческие и наставляющие гласы, из иных изгонялись злые духи, но более всего через святые иконы совершалось и совершается исцелений от тяжких и даже неизлечимых болезней.

КАК ПРАВИЛЬНО ПРИКЛАДЫВАТЬСЯ К ИКОНАМ.

Так как чествование, воздаваемое иконе, возводится к лицу, изображенному на ней, то целуя ее (прикладываясь к ней), мы прикасаемся мысленно к этому лицу.

К иконам следует подходить не спеша, не теснясь. Произнесите мысленно молитву, дважды перекреститесь с поясными поклонами и приложитесь к иконе в знак любви и почтения к изображенному на ней. После чего в третий раз осените себя крестным знамением и поклонитесь.

В таком же порядке христиане должны подходить к любым святыням: иконам, Святому Евангелию, Кресту, святым мощам.

Прикладываясь к иконе Спасителя, следует целовать Его ноги; Божией Матери и святых — — руку; к иконе Нерукотворного образа Спасителя и к иконе Усекновения главы святого Иоанна Крестителя — — волосы. Не следует целовать лик на иконах.

На иконе может быть изображено несколько священных лиц, но при стечении молящихся целовать икону полагается один раз, чтобы не задерживать других и тем не нарушать благочиния в храме.

Перед образом Спасителя можно произносить про себя Иисусову молитву:

«Господи Иисусе Христе, Оыне Божий, мя, грешного (ую)».

Перед иконой Пресвятой Богородицы можно произносить краткую молитву:

«Пресвятая Богородице, спаси нас».

Или следующую:

«Царице моя Преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странным Предстательнице, скорбящим радосте, ОБИДИМЫМ Покровительнице, зриши мою беду, зриши мою скорбь. Помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши; яко не имам иные помощи разве Тебе, ни иныя Предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь».

Перед честным Животворящим Крестом Христовым читают сле дующую молитву:

«Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим». Перед иконой святого :

«Святый угодниче Божий Николае (или великомученице и целителю Пантелеймоне, благоверный княже Александре и т.д.), моли Бога о мне грешном (грешной), да простит мне Господь вся прегрешения моя и святыми твоими молитвами СПОДОБИТ достимь Царствия Невесного».

ВЕЛИКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИКОН В ДЕЛЕ НАШЕГО СПАСЕНИЯ.

«Великую пользу доставляют нам святые иконы в деле нашего спасения.

1. Святые иконы благотворно действуют на все душевные силы человека:

а) они служат к просвещению ума христиан. Люди неграмот ные, не могущие читать Святое Писание, по иконам понимают домостроительство нашего спасения, усвояют себе историю Вет хого и Нового Завета и в особенности жизнь Господа Иисуса Христа, а у читающих те же события глубже напечатлеваются в душе через святые изображения;

б) святые иконы в сердце христианина возбуждают любовь к Господу Богу и святым, на них изображенным, подвигают христиан к усерднейшей молитве, усиливают чувства умиления и со крушения о грехах;

в) святые иконы укрепляют волю христиан в борьбе с грехом и в творении добрых дел примерами и подвигами святых, на них изображенными, казнями грешников, видом Страшного Суда и т.п.

2. Устрояя и лобызая святые иконы и поклоняясь им, мы чрез то свидетельствуем свою любовь к Богу и святым, изображенным на них. «Честь изображения, — говорит святой Василий Великий, — пере ходит к первообразу ; таким образом, через почитание святых икон привлекаем к себе благословение Божие и любовь святых Божиих.

3. Для Господа Бога святые иконы служат орудием проявле ния Его Божественной силы к нашему спасению: через них Он совершает великие знамения и чудеса для утверждения веры в Него и святую Церковь Его, для утешения скорбных сердец, для исцеления болезней. Если Господь изливает через святые иконы благодать свою видимо, то тем более он служит к нашему освя щению и спасению невидимо. И если сам Бог видимо действует через святые иконы к нашему спасению, то много надо иметь сме лости (если не сказать более), чтобы утверждать, что иконы не имеют великого значения в деле спасения.

4. Где святые иконы, там бездейственны или менее действенны козни врага рода человеческого — злобного духа, потому он всеми силами старается уничтожить их. Если святые иконы помогают христианам в борьбе с врагами видимыми, то тем более они помогают им в борьбе с врагами невидимыми; мы знаем, что через святые иконы злые духи совершенно изгонялись из одержимых ими людей.

Заключим нашу беседу словами святого Иоанна Дамаскина; «Прочь ты, завистливый диавол! Ты завидуешь, что мы видим образ Владыки нашего и через него освящаемся; завидуешь, что видим спасительные Его страдания, удивляемся Его соеершенст-вию, созерцаем чудеса Его, познаем и славим силу Его Божества; ты завидуешь чести святых, которой они удостоены от Бога; не захочешь, чтобы мы смотрели на изображения славы их и делались ревнителями их мужества и веры; не терпишь телесной и душевной пользы, происходящей от веры нашей. Но мы не слушаем тебя, человеконенавистный демон».

Иконопочитание в Православии

Почитая Святых, переселившихся на небо, и чествуя их священные останки на земле, православная Церковь благоговейно употребляет и почитает и священные изображения угодников Божиих, вместе с изображениями Самого Господа Бога и ангелов. Догмат об иконах со всею раздельностью изложен седьмым вселенским собором так: «последующе Богоглаголивому учению святых Отец наших и преданию кафолическия Церкви (вемы бо, яко сия есть Духа Святаго в ней живущаго), со всякою достоверностью и тщательным разсмотрением определяем: подобно изображению честнаго и животворящяго Креста полагати во святых Божиих церквах, на освященных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях, честныя и святыя иконы, написанныя красками и из дробных камений, и из другаго способнаго к тому вещества устрояемыя, якоже иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непорочныя Владычицы нашея Богородицы, такожде и честных ангелов, и всех святых м преподобных мужей. Елико бо часто чрез изображения на иконах видимы бывают, потолику взирающии на оныя подвизаемы бывают воспоминати и любити первообразных им, и чествовати их лобзанием и почитательным поклонением, не истинным, по вере нашей, Богопоклонением, еже подобает единому Божескому естеству, но почитанием по тому образу, якоже изображению честнаго и животворящаго Креста и святому Евангелию, и прочим святыням, фимиамом и поставлением свещей честь воздается, яковый и у древних благочестивый обычай был. Ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и покланяющийся иконе покланяется существу изображеннаго на ней. Тако бо утверждается учение святых Отец наших, сиесть, предание кафолическия Церкве, от конец до конец земли приявшия Евангелие» (Книга правил стр. 5-6).

Из этих слов видно, что святая Церковь заповедует:

а) не только употреблять святые иконы в храмах, в домах и других местах для того, чтобы они возбуждали нас к воспоминанию Бога и Святых Его и к подражанию им, но

б) и почитать или чествовать священные изображения, — чествовать не Богопоклонением или служением (latreia), которое подобает единому Божеству, а только почитательным поклонением (timhtikh proskunhsei), (В своем послании к Императорам отцы седьмого вселенскаго Cобора выражают эту мысль раздельнее: «издревле принято святой кафолической Церковью и узаконено святыми первоучителями веры нашей и их переемниками, знаменитыми нашими отцами, покланяться (proskunein) святым иконам и чествовать (aspazesqai) их, — что одно и тоже. Но не одно и тоже поклонение и служение. Григорий Богослов говорит: «чествуй Вифлеем и поклоняйся яслям». Кто из здравомыслящих подумает, что здесь говориться о духовном служении (peri tez en pneumati latreiaz)? Неужели святой Григорий призывает служить (latreuein) яслям? Поклонением (proskunhsiz) выражается любовь и уважение к кому-либо. Посему Писание научает нас: Господу Богу твоему поклонишися, и тому единому послужиши (Лук. 4:8). Здесь слово — поклонишися стоит без прибавления единому так как поклонение может быть воздаваемо многим. Но далее сказано: тому единому послужиши, ибо только Богу подобает служение (latreia). (apud. Labb. Concil. T.VII)) и вместе выражать это чествование каждением пред святыми иконами фимиама, поставлением свеч и под., — чествовать не самыя иконы безотносительно, не дерево и краски, а так, чтобы честь, воздаваемая образу, переходила к первообразному, и покланяющийся иконе покланялся существу изображенного на ней (подробнее см. Прав. Испов. ч.III, отв. на вопр.55; посл. восточн. патриарх. о прав. вере отв. на вопр.3).

Следовательно, Православная Церковь равно осуждает:

а) и древних иконоборцев которые отвергали как почитание святых икон , так и самое их употребление (Начертание цер. ист. преосв. Иннокентия, век VIII, отд. II и V, в т. I, стр. 395 и 420-425, изд. 4).

б) и новых, т.е. протестантов, которые хотя и допускают употребление святых икон для украшения храмов или для напоминания о Боге , но не принимают их почитания (Conf. Helvet. 1, p.4; Calechism. Heidelb. qu. XCVII; Calech. Recov. qu. CCLI et squ.);

в) и, наконец, всех тех, которые чтят иконы безотносительно, поклоняются им как кумирам, или идолам, или боготворят их («Поелику сей (VII вселенский) Собор яснейшим образом дает разуметь, как должно покланяться святым иконам, когда предает проклятию и отлучению тех, которые воздают иконам поклонение божеское, или называют православных, поклоняющихся иконам, идолослужителями: то вместе с ними и мы предаем анафеме тех, которые святому, или ангелу, или иконе, или кресту, или мощам святым, или священным сосудам, или Евангелию, или другому чему, елика на небеси горе, елика на земле и в море, воздают такую честь, какая прилична единому в Троице Богу» (Посл. восточ. патр. о прав. вере отв. на вопр. 3, стр. 37-38, С-Пб, 1845).
I. Учение православной Церкви об иконах имеет твердыя основания в Священном Писании (чит. разг. свящ. с молаканом о поклонении святым иконам в Христ. чтении 1841, III, 81-113).

1. Церковь употребляет святые иконы (образа) во храме и других местах для благоговейнаго воспоминания Господа и Святых Его. И, по свидетельству Писания, Сам Бог повелел Моисею устроить ковчег завета и поставить его в важнейшей части первого ветхозаветного храма во святом святых (Исх. 25:10 и след.; 26^33; Втор. 10:15). А ковчег завета был ни что иное, как видимый образ присутствия Бога невидимого, — образ, всегда напоминающий Иудеям Иегову и возводивший мысль их к первообразу: и бысть, говориться о Моисее, егда воздвизаху кивот, и рече Моисей: востани Господи (Чис.10:34). Пред Господом плясати буду…, буду играти и плясати пред Господем, — сказал Давид в ответ на укор дочери Сауловой Мелхолы за плясание его пред ковчегом завета (2 Цар. 6:21). Сам Бог повелел Моисею сделать два изваянных изображения херувимов и поставить их во святом святых по двум сторонам очистилища, которое покрывало ковчег и служило как бы престолом Иеговы (Исх. 25:19-22); повелел так же сделать истканные изображения херувимов на церковной завесе, отделявшей святое святых от святилища (Исх. 26:31-33), подобно тому, как ныне иконостас отделяет алтарь от самого храма; а вместе сделать такие же изображения херувимов на тех попонах виссонных, которые покрывали не только верх, но и стороны скинии и служили для нея вместо стен (Исх. 26:6-37). Известно так же, что Сам Бог повелел Моисею воздвигнуть медного змия в пустыне (Чис. 21:8); а этот змий был собственно образом нашего Спасителя, вознесшегося на крест (Ин. 3:14-15).

Устрояя другой постоянный храм Богу, Соломон, по образу скинии, поставил в нем, по самой средине Святаго святых, два сделанные из кипариса и позлащенныя, изображения херувимов, которые одними крылами своими соприкасались друг другу, другими достигали противоположных сторон храма (3 Цар. 6:27; 2 Пар. 3:10-13), изваял и написал херувимов на всех стенах храма (3 Цар. 6:29; 2 Пар. 3:7), соткал такие же изображения херувимов на церковной завесе (2 Пар. 3:14). И Бог не только не осудил за то Соломона, но еще выразил особенное Свое благоволение и к строителю храма, и к самому храму: услышах глас молитвы твоя, сказал Господь Соломону, и моления твоего, имже молился еси предо Мною: и освятих храм сей, его же создал еси, еже положити имя Мое тамо во веки: и будут очи Мои ту, и сердце Мое во вся дни (3 Цар. 9:3).

Если же сам Бог заповедал употребление святых изображений в скинии и вне скинии, и одобрил употребление их в храме Соломоновом: то почему же оне не могут быть употребляемы в храмах новозаветных и вне храмов?

2. Церковь почитает святые иконы, и выражает это почитание различными образами. Так точно, по повелению Самого Бога, почитала и Церковь ветхозаветная бывшие в ней священные изображения. Именно:

Мы покланяемся святым иконам или образам: и Иудеи покланялись кивоту завета, служившему образом присутствия Божия. Возносите Господа Бога вашего, и поклоняйтеся подножию ногу Его, яко свято есть, — говорил богодухновенный пророк Давид (Пс. 98:5), — а под подножием ног Божиих он разумел кивот завета Господня (1 Пар. 28:2). Поклонялись Иудеи и вообще храму Господню, образу и скинии небесных (Евр. 8:5; Исх. 33:10), в котором и на завесе и на всех стенах находились изображения херувимов: воста царь израильский от земли, говориться о святом Давиде, и умыся и помазася, и измени ризы своя, и вниде в дом Божий и поклонися ему (2 Цар. 12:20). Вниду в дом Твой, взывает сам Давид, поклонюся ко храму святому Твоему в страсе Твоем (Пс. 5:8).

Мы чествуем святые иконы каждением пред ними фимиама. И из Святаго Писания известно, что Сам Бог заповедал кадить фимиамом над кивотом: да кадит над ним Аарон фимиамом сложенным благовонным рано, фимиам всегдашний присно пред Господом в роды их (Исх. 30:7-8; снес. 40:5); заповедал так же кадить фимиамом над алтарем кадильным, находившемуся против завесы, на которой, как уже сказано, были священные изображения херувимов (Исх. 40:26-29; снес. 2 Пар. 26:16-19; Лк. 1:9).

Мы чествуем святые иконы возжжением пред ними свечей. И в той же самой заповеди, которою повелел Господь первосвященнику иудейскому кадить над кивотом, говориться о возжжении пред ним светильников: когда устрояет светила, да кадит над ним: и когда возжигает Аарон светила с вечера, да кадит над ним (Исх. 30:7-8). Кроме того, Господь повелел Моисею поставить светильник с семью светилами пред завесою с южной стороне ея, который возжигали священники иудейские непрестанно от вечера до заутра (Исх. 26:34; Лев. 24:24).

3. Церковь, однако, употребляя и почитая святые иконы, воздает честь не самим иконам безотносительно, не дереву и краскам, а относя ее к первообразам, на иконах изображенным, и вместе осуждает тех, которые чествуют иконы безотносительно, поклоняясь им как кумирам, боготворят их. И в этом случае Церковь поступает совершенно по Писанию. Ибо, хотя Сам Бог повелел Моисею поставить в скинии ковчег завета, воскурять пред ним фимиам, возжигать светильники, даже покланяться пред ним, повелел также сделать подобия или изображения херувимов, украсить ими все стены храма и завесу, пред которою постоянно горел семисвечный светильник и воскурялся фимиам, и воздвигнуть медного змия в пустыне; но в тоже время Бог заповедал Моисею: да не будут тебе бози иныи разве Мене. Не сотвори себе кумира, и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им и да не послужиши им: аз бо есмь Господь Бог твой (Исх. 20:2-5). Это означает, что Израильтяне должны были не только не почитать каких либо богов иных, языческих, не только не творить себе кумиров или подобий каких либо предметов небесных, земных и преисподних, с целью покланяться и служить им, но должны были и те подобия или изображения, которые заповедал им Сам Бог, не безотносительно чествовать, не принимать их за богов, за кумиры, — а так, чтобы вся честь, воздаваемая, например, кивоту завета, восходила к Самому Иегове, которому кивот служит как бы подножием ног. И вот потому-то когда, с течением времени, Иудеи начали покланяться медному змию в пустыне, как кумиру и боготворить его, — царь Езекия, сокрушил этого змия, и заслужил за то одобрение (4Цар. 18,4; Прав. испов. Ч .Ш, отв. на вопр. 56).
II. Имея столь ясные основания в Священном Писании Ветхого Завета, догмат о святых иконах имеет еще более ясные и ближайшие основания в Священном Предании Нового Завета

( икона свят. Апостолов Петра и Павла )
Один из вселенских учителей веры, Василий Великий, так говорит в своем исповедании: «приемлю и святых Апостолов, Пророков и мучеников, и призываю их к ходатайству пред Богом, да чрез них, т.е. по их предстательстве, милостив будет мне человеколюбец Бог и да подаст мне оставление прегрешений. Почему чту и начертание их икон и покланяюсь пред ними, особенно же потому, что они преданы от святых Апостолов и не запрещены, но изображаются во всех наших церквах» (Oqen kai touz carakthpaz twn eikonwn autwn timw proskunw (kat ixaireton toutwn paradedomenwn ek twn agiwn apostolwn (kai duk aphgoreumenwn( all en pasaiz taiz tkklhziaiz hmwn toutwn anistoroumenwn) Святой седьмой вселенский Собор, исследовавший впоследствии, по его собственным словам, со всякою достоверностью и тщательным рассмотрением, догмат об иконопочитании, точно так же назвал этот догмат, как мы видели, — преданием кафолической Церкви, от конец до конец земли приявшие Евангелие. Доказательствами этого предания служат:

1. Два древнейших сказания. Первое — о том, что сам Господь наш Иисус Христос благоволил изобразить чудесным образом Свой лик на плате и послал этот нерукотворный образ к Авгарю, Едесскому владельцу (Евагр. Hist. eccl. IV, p.27; Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры кн.IV, гл.16, стр.268; Epist.ad. Theophilum Imperat. n.5, in Opp. t.1, p.631. Le-Quien; Кедрин. истор. кн.1, стр.175, в Христ. чтении 1834, III, 154-163 ), — сказание, которое не усумнились признать истинным и Отцы VII вселенскаго собора (Act. IV, apud Labb. T.VII ). Другое — о том, что один из четырех евангелистов, Лука, знавший живописное искусство, писал и оставил после себя иконы Божией Матери (Феодор. чтец. Hist. eccl. 1. sect 1; Иоанн Дамаскин. Epist. ad Theophilium Imperal. n.4, p.631; Orat. adv. Constantinum Cabalin. n.6, p.618. T.1, ed. cit. ), которыя с благоговением передавались и передаются из рода в род в Церкви православной (Некоторые из этих икон находятся ныне в нашем отечестве, каковы, по преданию: икона Владимирская Божия Матери, икона Смоленской Божией Матери, икона Ефесской Божией Матери (см. Сахарова, Исследование о русской иконописи кн. II, стр. 20-23, С.п.б. 1849)).

2. Письменные свидетельства древних об употреблении и почитании святых икон в три первые века. Так, Тертуллиан упоминает об изображениях Спасителя на церковных потирах в виде доброго пастыря (Si forte patrocinabitur pastor, quem in calice depingis… (De puditicia, cap. X). И еще: procedant ipsae picturae calicum vestrorum, si vel in illis perlucebit interpretatio pecudis illius (ibid. cap. VII )). Тот же Тертуллиан, Менуций Феликс и Ориген свидетельствуют, как язычники укоряли христиан за то, что они будто бы боготворили кресты, т.е. почитали священное изображение креста, на котором распят Господь Спаситель (Тертуллиан говорит, что язычники поэтому называли христиан в укор — religiosi crucis (Apolog. c.XVI), antistites crucis (ad Nation. 1, 12); Минуций Феликс, упоминая о том же упреке язычников (Octav. c.IX. XII. XXIX) замечает: cruces nec colimus (c.XXIX); Ориген. Contr. Cels. II, n.47). Евсевий рассказывает, что он видал начертанные красками иконы апостолов — Петра и Павла и Самого Спасителя, сохранившиеся от древних христиан, которые обращались из язычества (Церк. История кн. VII, гл. 18. стр. 423). Климент Александрийский, кажется, указывает на употребление в его время многих икон не только Спасителя, но и патриархов, Пророков и Ангелов, когда говорит о Христианине: «останавливая взор на изящных изображениях, он мысли устремляет на многих, прежде его достигших совершенства, Патриархов, премногих Пророков, безчисленных Ангелов, и на Самого Господа всех, научающего нас, что и мы можем иметь жизнь, сообразную с сими высокими образцами» (Это свидетельство приводится святым Иоанном Дамаскиным в слове III об иконах, Opp. T. 1 p. 382, в Хр. чт. 1828, XXX, 46). Святой Мефодий Патарский ясно выражается: «иконы Ангелов Его (Бога), начал и властей, устрояемыя из золота, мы делаем в честь и славу Его» (Приводится так же Дамаскиным (ibid. opp. p.390 и Хр. чт. 61; cfr. Galland. Bibl. pp. T. III, p.781).

3. Вещественные памятники действительного употребления и почитания святых икон в три первые века. Разумеем священные изображения, находимые в катакомбах, пещерах, усыпальницах мучеников, куда удалялись первенствующие Христиане на молитву во дни гонений, — сделанные на стенах, гробницах, сосудах, светильниках, картинах и под. Изображения эти представляют, большею частью, Спасителя в виде Пастыря, подъявшего на рамена свои заблудшую овцу; пресвятую Деву Богородицу в венце или осиянии, держащую на руках Предвечного Младенца, так же в сияющем венце; двенадцать Апостолов, рождество Спасителя и поклонение Ему волхвов, чудесное насыщение пятью хлебами множество народа, воскресение Лазаря; из ветхозаветной истории — ковчег Ноев с голубицею, жертвоприношении Исаака, Моисея с жезлом и скрижалями, Иону, извергаемого рыбою, Даниила во рву, трех отроков в пещи и проч. (Raoul-Rochette, Premier memoire sur les antiqu crelien., Peintures de calasombes, p.185, Paris 1863; Mar. Lupi, dissert. T1, diss. VIII, p.243 et squ; Aringhius, Roma subterranea novissima lib. III ). Некоторыя из этих изображений с несомненностью относятся ко второму веку (D’Aginsourt, Storia dell’arte, coi monumenti, Prato 1826, vol. IV, p.69 et squ; Mar. Lupi, T.1, dissert. VIII, p.243 et squ.); наибольшая часть с полной уверенностью — вообще к периоду гонений на Церковь, обнимающему три первые ее столетия (Mamachius, Orig. et antiqu. Christ. Romae 1731, lib.1, c.1, 3 et squ.). А употребление этих изображений в тех именно местах, куда собирались Христиане для Богослужения, и где приносили безкровную жертву; изображение Спасителя и Богоматери в сияющих венцах, — чем издревле выражалось особенное почтение (Ciampinius, Vetera monimenta, c.14, Romae, 1690); наконец, прямые упреки язычников, будто Христиане боготворили кресты, — свидетельствуют, что в три первые века Христианства святым иконам было воздаваемо и надлежащее чествование. Если Христиане, как несомненно, чтили изображение креста Господня: могли ли они не чтить изображения Самого Господа, которые несомненно употребляли? Должно, однако, заметить, что в три первые века Христианства, по тяжким обстоятельствам Церкви, употребление в ней святых икон не было ни так открыто, ни так повсеместно, как с последующего времени. Посреди непрерывных гонений от язычников, когда Христиане принуждены были скрывать и часто переменять места своего Богослужения, и когда постоянно должны были опасаться, как бы предметы их благоговейного чествования — святые иконы не подверглись поруганию от гонителей, — и нужда, и благоразумие, и самое почтение к иконам требовали употреблять их не всюду и скрывать их, или даже в некоторых местах не употреблять вовсе. По крайней мере, известно, что язычники иногда с укором спрашивали Христиан: «почему не имеют они никаких известных изображений?» (Cur nullas aras babent? templa nulla? nulla nota simulacra? (Apud. Minut. Felic. in Octav. c.XXXII. Cfr. Ориген. adv. Celsum. VIII, n.17).

4. Свидетельства об употреблении и почитании святых икон в четвертом и пятом веке, оставленные современниками. Из этих свидетельств видно, что:

а) Иконы употреблялись тогда в храмах. Так, кроме святого Василия Великого, ясно сказавшего что в четвертом веке они изображались во всех церквах святой Григорий Богослов упоминает, в частности об изображениях на сводах храма, построенного его родителем в Назианзе (Слово в похвалу отцу, тв. св. отцов 11, 142); Святой Григорий Нисский повествует, что храм святаго мученика Феодора весь был украшен изображениями его страданий вместе с изображением Спасителя (Orat. de s.Theodor. in Opp. T.III. p.579, ed Morel); Астерий, епископ Амасийский, описывает икону святой мученицы Евфимии, представляющую так же ее страдания и находившуюся в одном из халкидонских храмов, построенном во имя ее (Сл. об иконе св. муч. Евфимии, в Хр. чт. 1827, XXVII, 33-42). В пятом веке — Павлин Ноланский и Сулпиций Север украсили построенныя ими церкви многочисленными иконами, заимствованными из Нового и Ветхого Заветов, чтобы эти иконы, как говорит первый, служили для народа вместо книг и письмен (Павлин. Epist ad Sulpic. XXII. n.2.5 ); Святой Нил, ученик Златоуста, на вопрос префекта Олимпиодора, какими изображениями украсить ему храм, который он намеревался построить, дал совет — украсить алтарь крестом, а стены храма изображениями из истории ветхаго и новаго завета (Epist. lib. IV, epist I.XI.LXII.).

б) Иконы употреблялись тогда и вне храмов, — в домах и других местах. Евсевий повествует о живописном изображении, находившемся на месте явления Бога Аврааму у дуба Мамврийскаго вместе с двумя Ангелами, и представлявшем это событие (Demonst. Evang. lib. V. приводится у св. Иоанна Дамаскина в слове III об иконах, Хр. чт. 1828, XXX, 15), и об иконах Царя Константина, которые, по смерти его, распространились между жителями столицы и даже всей империи (О жизни блаженного царя Константина. кн. IV, гл. 69, 72 стр. 281, 283 по русскому переводу); Святой Григорий Богослов упоминает об иконе святого Полемона в жилище некоего юноши (Приводится у св. Иоанна Дамаскина в слове III об иконах, Хр. чт. 1828, XXX, 45); Св. Григорий Нисский — об иконе, представляющей жертвоприношение Исаака (там же стр.7); Св. Амросий — об иконах святого апостола Павла (Он говорит о святых Гервасие и Протасие: cum quadam mihi tertia apparuerunt persona, quae similis esse beato Paulo Apostolo videbatur, cujus me vultum pictura docuerat (Epist. LIII)); Св. Иоанн Златоуст — об изображении св. креста и на домах и на стенах, на дверях («Нужно ли родиться, предлагается нам крест; хотим ли напитаться таинственно сею пищею, нужно ли принять рукоположение, или другое что сделать — везде предстоит нам сей знак победы. Потому то мы со всяким тщанием начертываем его и на домах, и на стенах, и на дверях, и на челе, и на сердце» (на Ев. Матф. беседа LIV, в т.II, стр. 426), также в пустынях, на торжищах, при путях, на горах и других местах (Orat. contr. Iud. et Gentil. n.9, в Хр. чт. 1832, XXVII, 46-47). В пятом веке блаженный Августин говорит об иконах Христа Спасителя вместе с апостолами Петром и Павлом, находившихся во многих местах (Credo. quod pluribus loci simul eos (Petr et Paul) cum illo (Christo) pictos viderunt (De consens. Euangel. 1.p.10), и об иконах жертвоприношения Исаакова, также находившихся во многих местах (Contr. Faust. XXVI, p.73); блаж. Феодорит — о небольших изображениях святаго Симеона Столпника, которые прибивали в Риме на всех дверях работных храмин, надеясь чрез то иметь себе защиту и безопасность (Hist. Relig. XXVI ); Феодор-чтец повествует о некоем Юлиане следующее: «схваченный вдруг своими служителями, в присутствии и гражданских начальников в епископском доме, он, когда был принуждаем придать проклятию постановления Халкидонскаго Собора, то, преклоняясь пред иконами умерших священнослужителей, архиепископов Флавиана и Анатолия, которые изображены были в Константинополе, и которыми утвержден был сей Халкидонский Собор, громко воззвал: если не хотите допустить правил вышеупомянутого святого Собора, то предайте проклятию и иконы епископов, и изгладьте имена их из священных списков» (Fragment. hist. eccles. p. 581, ed. Vales, в Хр. чт. 1828. XXX, 43-44).

в) Иконам воздавалось тогда надлежащее чествование. Св. Василий Великий, как мы видели, засвидетельствовал, что он чтит иконы и покланяется пред ними, и ученик его и преемник рассказывает о нем: «стоял однажды преподобный Василий пред иконою Владычицы нашей, на которой начертан был и лик славного мученика Меркурия, — стоял он, молясь о погибели отступника и безбожного мучителя Юлиана, и от сей иконы получил о сем откровение» (Дамаскин сл. III, об иконах, Хр. чт. 1828, XXX, 10). Юлиан отступник укорял Христиан за то, что они до обожения чтут изображение креста ( To tou staurou proskuneite xulon (у Св. Кирилла Александрийского contra Inlian. lib VI, in Opp. T.VI, Part.II, p.194, ed. Aubert) — и Астерий Амасийский, описывая подробно, как представлена была на иконе история страданий св. мученицы Евфимии, говорит: «далее видна темница, в которой сидит достойная уважения девица в темноцветной одежде одна, простирает руки свои к небу, и призывает на помощь Бога облегчить несчастия ее. Во время молитвы является над головою ее то знамение, которому Христиане покланяются, и которое везде изображают (знамение креста)» (Хр. чт. 1827, XXVII, 41). Блаж. Феодорит и Филосторий свидетельствуют, что изображениям царя Константина Христиане оказывали великое почтение, покланялись им, возжигали пред ними свечи, курили фимиам и под. (Феодорит. Hist. eccles. lib. 1, p. 34, p.66, ed. Vales; Филосторг. hist. eccles. lib. II, n.17, p.476, ed. cit).

Излишне было бы приводить свидетельства последующего времени об употреблении и почитании икон в Церкви, когда по мнению самих иномыслящих (Calvin. Inst. christ. Relig. lib. 1, c.II ), с пятаго века это существовало уже повсеместно (Впрочем такие свидетельства, в большом количестве, можно видеть в Деяниях VII-го вселенского Собора (apud. Labb. T.VII) и особенно у Св.Иоанна Дамаскина в слове III об иконах (Хр. чт. 1828, XXX).
III. Новым побуждением к чествованию святых икон служат те безчисленные знамения и чудеса, какие благоволил Господь совершать чрез иконы верующих.

Сказаниями об этих чудесах наполнены летописи как Церкви вообще, так в особенности Церкви нашей (См. например Пролог, Окт. 11, Авг. 16,22 и многое другое. Некоторые из таких сказаний приведены в Седьмом вселенском Соборе (ap. Labb. T.VII, p.251-282)). Некоторые иконы Христа Спасителя, Его пречистой Матери, святителя Николая и других угодников Божиих, по обилию совершавшихся от них чудес, издревле известны под именем чудотворных, и находясь в разных местах православной Церкви, по устроению благодеющаго нам Господа, доселе не престают быть как бы протоками или проводниками Его спасительной для нас чудодейственной силы (См. например Хр. чт. 1829. XXXVI, 357; 1830, XXXVII, 235 и др.).
IV. Здравый разум, со своей стороны, не может не признать всей естественности и благотворности употребления и почитания святых икон в православной Церкви

По естественному влечению нашего сердца, кого мы истинно любим и почитаем, того желали бы, как можно чаще, видеть, тому всегда готовы оказывать знаки своего искреннего почитания. Не имея возможности часто видеть лица, нами любимые и уважаемые, мы, по тому же влечению, стараемся иметь, по крайней мере, их изображения, — и изображениями отца, матери, брата и других близких сердцу и достопочитаемых особ украшаем наши жилища, и как бы переносим на эти образы ту любовь и почтение, какие чувствуем к их первообразам. Не естественно ли после сего и Христианам иметь и почитать священные изображения своего Господа, Преблагословенной Девы — Богородицы, святых Ангелов и прославленных уже Богом человеков? Не естественно ли покланяться пред этими изображениями в том духе, чтобы честь, воздаваемая нами иконам, восходила к самим первообразам, ими преднаписуемым? Возможно ли, чтобы кто истинно почитал лице изображаемое, и в то же время ругался над его изображением?

Представляя пред очами нашими лики нашего Господа и Его пречистой Матери, лики Ангелов и Святых, и разнообразные священные события из истории Ветхого и Нового Заветов, святые иконы живо напоминают нам о самих первообразах, на них изображенных, а вместе о тех безчисленных благодеяниях, которые они совершили для нас и совершают, о тех отношениях, какие мы обязаны иметь к ним, о тех высоких подвигах благочестия, которые они завещали нам для подражания, и таким образом возбуждают и питают в сердцах наших чувствования веры, надежды, любви и вообще всех добродетелей христианских. Иконы в этом смысле, по выражению древних, суть как бы книги, общедоступные для всех, образованных и необразованных, написанные вместо букв лицами и вещами (Нил. Epist. lib. IV. epist. LXI, LXII; Григорий Великий. Epist. lib. IX, epist. IX, ad Seven ).

И эти книги могут даже сильнее действовать на нас, нежели книги обыкновенные: потому что, когда мы читаем или слушаем изложенное в письменном сказание о каких либо лицах или вещах, то обыкновенно представляем еще их как бы в отдалении от себя, и только воображаем их: а когда, напротив, смотрим на самыя изображения лиц и вещей, то как бы видим их живыми пред собою прямо, непосредственно поражаемся ими. Пример Марии Египетской, которая, увидев однажды случайно икону Богоматери, сияющей непорочностью и чистотою, до того была поражена, что немедленно решилась оставить прежний порочный образ жизни и обратиться к Богу, — равно как пример нашего великого князя Владимира, столько поразившегося изображением страшного суда, служат ясными тому доказательствами (См. житие Марии Египетской. Aup. 1, и полн. собр. Русск. лет. т. 1, стр.45).
V. Вооружающиеся против святых икон выставляют преимущественно следующие возражения:

1. «Сам Бог запретил почитание всяких кумиров и изображений, когда дал заповедь: не сотвори себе кумира, и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им» (Исх. 20:4). Но чтобы правильно понимать эти слова, надобно их брать в полном составе речи, которая читается так: аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли египетския, от дому работы. Да не будут тебе бози иныи разве Мене. Не сотвори себе кумира, и всякаго подобия…: да не поклонишися им, ни послужиши им: аз бо есмь Господь Бог твой, Бог ревнитель (ст. 2-5). Очевидно, что Бог запрещает здесь, во-первых, творить кумиры и всякие подобия собственно богов иных, ложных, и, во-вторых, запрещает поклонение и служение этим подобиям именно Божеское, какое подобает Ему одному. Но мы творим и употребляем священные изображения не ложных богов, а Бога истинного и Святых Его, в которых Он почивает; мы покланяемся и воздаем чествование святым иконам, не как богам каким или идолам, а только относительно, т.е. относя наше чествование к первообразам, на иконах изображенным. В этом смысле Бог не только не запретил употребление и почитание священных изображений, напротив, как мы видели, даже заповедал его, повелев Моисею устроить ковчег завета, бывший для Иудеев видимым образом присутствия Иеговы, поставив во Святом святых изображения двух херувимов, украсить такими же изображениями завесу и самыя стены скинии, воскурять пред ковчегом и завесою фимиам, возжигая светильники и прочее.

2. «Древние язычники укоряли Христиан за то, что они не имели у себя священных изображений, — и защитники Христианства не отвергали этого укора, замечая, что образ Божий начертан в душе самого человека». Но:

а) язычники укоряли Христиан собственно за то, что они не имели у себя кумиров, изваяний (simulacra), какие были у язычников, — а христианские иконы не то, что кумиры;

б) укоряли за то, почему Христиане не имели у себя известных (nota) или открытых изваяний, напротив, старались постоянно скрывать предметы своего почтения, — а это отнюдь не значит, будто Христиане вовсе не имели у себя изображений;

в) язычники вместе с тем укоряли Христиан и за то, будто они не имели храмов и жертвенников, — но так как это последнее совершенно ложно, то можно судить, что несправедлив и первый укор;

г) защитники Христианства, отвечая на эти укоры язычников, если умалчивали о христианских иконах, то точно также умалчивали о христианских храмах и жертвенниках, хотя последние несомненно существовали (Ориген. in Matth. tract. XXVIII. n.38 ; in les Nav. homil. X. n.3; Арнов. adv. gent. lib. IV circa finem; Евсев. церк. ист. VIII, гл.13; Лактанц. de mort. persecut. c.13 и др.); умалчивали, конечно, потому, что не хотели выдавать врагам своего дела и обнаруживать пред ними святыни, которую Церковь действительно тогда скрывала.

3. «Древние учители Церкви ставили почитание икон в преступление еретикам — гностикам и последователям Карпократа» (Ирин. adv. haeres. 1, 25. n. 6; Епифан. haeres. XXVII; Августин. de haeres). Но не почитание икон вменяли в преступление древние учители означенным еретикам, а то, что эти еретики — а) наравне с изображениями Христа Спасителя и апостола Павла чтили изображения Гомера, Пифагора, Платона, Аристотеля, и притом — б) воздавали всем этим изображениям чествование божеское, по обрядам языческим, и след. впадали в идолопоклонство (Ирин. loc. cit.; Епиф. haeres. XXVII, n.6; Феодорит. Haeret. fabul. lib. VII ).

4. «Один из соборов Испании, Ульвирский, бывший в 305 году, 36 правилом своим прямо запретил употребление икон в храмах» ( Placuit, picturas in ecclesiis esse non debere ne quod colitur et adoratur, in parietibus depingalur). Но:

а) прежде всего этим правилом несомненно предполагается, что иконы употреблялись тогда в храмах;

б) правилом запрещалось изображать на стенах храмов собственно то, что Христиане боготворят (quod colitur et adoratur), т.е. как догадываются (De-Aquirre. Collect. max. Conciliocum Hispaniae. Romae, 1693. T.1, p.502 et squ.), изображать Бога в Его существе, которое невидимо и неизобразимо;

в) не невероятна, впрочем, и другая догадка, что правило это постановлено по обстоятельствам места и времени: в Испании свирепствовало тогда гонение Диоклетианово, и язычники, часто вторгаясь в христианские храмы, подвергали поруганию священные изображения Господа и Угодников Его, — в предотвращение сего и принято было на время означенное правило (Другие возражения против иконопочитания и ответы на них см. в Камне веры, т. 1, стр.115-200 (Догм. о св. иконах ч. II, гл.1)).

( вмч. и целитель Пантелеимон )

О ПОЧИТАНИИ СВЯТЫХ И ИХ МОЩЕЙ